Чертовидцы, или Кошмары Брянской области - стр. 48

– Она обращается слишком быстро! Поздно отнимать ногу! Вдобавок она потеряла много крови! – Лунослав вскочил. На заострившемся лице отразилась невероятная идея. – Подними косу над головой – и повыше!

– Что?

– Не спорь, жлоб мясистый!

Булат, не ожидав такого обращения, против воли рассмеялся и подчинился. Руки высоко подняли Костяную. Лунослав скользнул взглядом по принту «AC/DC: Hell Bells» на футболке напарника, задрал ее и безжалостным рывком сорвал обнажившийся волдырь.

Булат согнулся от боли. На его груди не преминуло надуться очередное новообразование.

– Совсем охренел, дрищ?!

– Ну и кому тут жилетка нужна, а?

Лунослав вынул из колыбельки кожи недозревший лист Беломикона, покрытый розоватыми комочками. Стряхнул. После чего приложил к ране на бедре девушки. Софья к этому времени уже лишилась чувств.

Бумага размякла и с поразительной эластичностью закрыла пораженные участки. Затем поблекла, став призрачной, точно дымка на лугу, и наконец превратилась во влагу. Зашипело, будто плеснули перекисью. Ударил дух свежего хлеба. Рана очистилась. Свинцово-венозные покусы с зачатками гангрены порозовели и затянулись. Кровотечение остановилось, в том числе и на запястье. Исчез даже синяк на лице.

И всё это за каких-то три секунды.

– Вот так аптечка! – протянул изумленный Булат.

Софья распахнула глаза. Села. Взгляд прояснился. Казалось, неожиданное улучшение самочувствия ее совсем не удивило.

– Где Генди?.. Где он?.. Если я умерла, отведите меня к нему!..

– Мы помогли вам. Вы не умерли, успокойтесь, – заверил ее Лунослав и смолк, ожидая неудобный вопрос.

И он последовал:

– А Генди?

– Мертв. – Булат передал товарищу косу и взял пса на руки. Несмотря на все увечья, Гендальф казался умиротворенным и даже счастливым. Возможно, в этот момент, где-то на росистых солнечных лугах, он с веселым лаем гнался за зайцем. – Пошли, покажешь, где героя похоронить.

Софья всхлипнула, всё еще не веря в случившееся. Окончательно разревелась. О невостребованном целомудрии уже не вспоминала.

Вскоре они покинули кошмарный метрополитен, где собака, дав бой расстоянию и боли, помогла остановить зло.

Гендальфа похоронили в Первомайском сквере, восточной его части, под красным кленом, куда он так любил утаскивать мячики. Долго стояли. А по дорогам, расцвечивая улицы в сине-красный, уже мчали полицейские машины, «скорые» и грузовики МЧС.

Ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое сентября только начиналась.

Некромантия, некромантия, некромантия.

Она тиха, латентна и реальна. Каждый из вас хоть раз в жизни практиковал сие темное искусство. Да, вы не поднимали из обувных коробок почивших питомцев и не пели псалмы демонам, чтобы те отправили разбившегося обдолбанного братца за страховой выплатой или обратили срок годности просроченного молока вспять. Но разве с губ не срывалось невольное «давай воскресим наши чувства»? Разве уста не исторгали лепет, призывающий возродить что-либо?

В основном так возвращают издохшую любовь. Только она ложится к вам в постель не белоснежной невестой, таящей улыбку под фатой, а уродливым кадавром, разваливающимся прямо на глазах. На лице пудра, скрывающая синяки прошлых обид. По жилам несется смесь из обещаний и формалина. В каждом движении – тоскливые щелчки и хруст.

Такое остается лишь усыпить.