Черный парусник - стр. 17
– Пойми же, я это делаю вовсе не потому, что хочу максимально испортить тебе загробную жизнь, – продолжил Граф Л. – Сейчас все действительно настолько плохо, что приходится идти на крайние меры. За последний месяц появилось столько одержимых, сколько не было за предыдущие двадцать лет.
– Почему? – потирая шею, спросил Флинн.
– Я думаю, что одержимые готовят армию, чтобы захватить мир живых, а может быть, и мир мертвых тоже…
– Зачем им мир мертвых?
– Два королевства лучше, чем одно, правильно? – Граф Л внимательно посмотрел на Флинна.
Сначала ему показалось, что фиолетовые глаза стража порядка засветились, но потом он понял, что засветились не только они, но все его тело, впрочем, как и его собственное.
Из черноты древнего космоса к ним приближалась гигантская голубая звезда. Она двигалась вальяжно, не спеша, и была похожа на сияющую медузу, которая плыла в океанских глубинах.
– Тебе лучше зажмуриться, – посоветовал Граф Л. – Твои глаза вряд ли выдержат ее необычайный свет: ты либо ослепнешь на неделю, либо навсегда. Точно сказать не могу.
Флинн не стал задавать лишних вопросов: он крепко зажмурился и закрыл лицо руками. Но невообразимо яркий свет пробивался сквозь пальцы и веки. Он боялся, что жар Эренделлы испепелит его, но вспомнил слова Хольды, что «мертвые звезды не могут навредить «почти живым» людям», поэтому успокоился.
– Эренделла! – крикнул Граф Л. – Прошу тебя, дай мне немного своей звездной пыли!
– За-чем? – раздался низкий голос.
Флинн впервые слышал, как разговаривают звезды. Это больше походило на скрежет металла.
– Чтобы твоим светом удержать то, что чернее черного, – зло человеческой души.
– Тог-да бе-ри…
Рядом будто ударили в громадный колокол, и от этого гула все внутренности Флинна сделали сальто, а мысли в голове перемешались, отчего ясно соображать стало невозможно.
Когда тьма снова воцарилась над разверзнутым потолком кабинета Графа Л, Флинн наконец-то решился отнять руки от глаз и осмотреться. Пятна света прыгали по стенам, но он сразу понял, что это ему только кажется из-за встречи с Эренделлой, – скоро пройдет.
– Держи, – сказал Граф Л. – Теперь это принадлежит тебе, смотри не потеряй.
На его ладони лежал перстень из голубовато-серебристого металла, украшенный черным треугольным камнем.
– Надев его, я стану одержимым? – не отваживаясь принять подарок, решил уточнить Флинн. Он же должен понимать, во что ввязывается.
– Если бы все было так просто, мы бы за неделю решили все наши проблемы, – вздохнул Граф Л. – Надев его, ты впустишь в себя тьму, но звездное серебро не даст этой тьме сожрать твою душу. Это что-то вроде противоядия. Одержимым из-за этого ты не станешь. Твое задание – вернуться в свою банду и втереться в доверие, чтобы они сделали из тебя одержимого. Перстень тебе просто поможет сымитировать истинное зло в твоей душе.
– И как я в таком состоянии будут ловить одержимых? Для этого ведь нужно вспоминать самое хорошее, что есть во мне.
– А ты больше не посыльный Смерти, теперь ты разжалован до псевдоодержимого. Но не переживай: твой змей-напарник и духовное зрение останутся при тебе.
– Какое падение по карьерной лестнице, – кисло сказал Флинн. – Но каким образом я вернусь в банду? Они же меня не узнают: я мертв. Да и стоит мне уйти – они тут же забудут меня, как будто никогда и не встречали.