Черный крестоносец - стр. 106
Во всех этих моих ошибках я видел только один положительный момент: насчет Мари Хоупман я также заблуждался. Она говорила, что не получала особых распоряжений от полковника Рейна, и ни разу не обманула меня. Это не интуиция и не личное суждение, а доказанный факт. Я понимал, что слишком поздно пришел к таким заключениям, и теперь они ничего не могли изменить, но при других обстоятельствах… Я позволил себе погрузиться в приятные размышления о том, как все могло сложиться при других обстоятельствах, и уже заканчивал постройку башенок и крепостной стены своего воздушного замка, когда услышал, как поворачивается ключ в замке. Едва я успел открыть папку и вытащить оттуда несколько листов, как вошел Леклерк в сопровождении охранника-китайца. Он уставился на стол, небрежно покачивая в воздухе своей ротанговой тростью:
– Как продвигаются дела, Бентолл?
– Все очень сложно и запутанно, а тут еще вы меня постоянно отвлекаете.
– Не нужно все усложнять, Бентолл. Я хочу, чтобы эту экспериментальную ракету подготовили к запуску в течение двух с половиной часов.
– Ваши желания меня совершенно не волнуют, – злобно ответил я. – К чему такая спешка?
– Моряки ждут, Бентолл. Мы же не будем заставлять их ждать, верно?
Обдумав его слова, я спросил:
– Хотите сказать, что у вас хватает наглости поддерживать радиосвязь с «Неккаром»?
– Не будьте так наивны. Разумеется, мы поддерживаем с ними связь. Я больше кого бы то ни было заинтересован, чтобы «Черный крестоносец» приземлился вовремя и попал точно по мишени. К тому же мне совсем не хочется, чтобы они заподозрили неладное и на всех парах помчались к Варду, если мы вдруг прервем с ними связь. Так что поторопитесь.
– Делаю все, что в моих силах, – холодно ответил я.
Когда он ушел, я приступил к изучению системы зажигания. Если не принимать во внимание множество условных сокращений, инструкции к подключению были таковы, что справиться с ними смог бы средней руки электрик. Но электрик не настроил бы таймер – тот механизм, который находился в ящике на внутренней стороне внешнего корпуса ракеты. Именно он регулировал последовательность воспламенения девятнадцати топливных цилиндров.
Из записок Фэрфилда я понял, что он и сам сомневался относительно точности своих рекомендаций по порядку и времени зажигания. Ученые работали, исходя из одних только теоретических предпосылок. Но теория и практика – это не одно и то же. Проблема заключалась в природе твердого топлива. При нормальных температурах и в малых количествах смесь оставалась полностью стабильной, но становилась крайне неустойчивой при аномально высокой температуре и давлении, а также в случае превышения так и не выявленной критической массы. И никто не знал точных ограничений ни по одному из этих факторов, а также, что еще важнее, как эти факторы взаимодействуют друг с другом. Известно было только одно: нестабильность могла привести к катастрофическим последствиям. При нарушении пределов безопасности топливо из относительно медленно горящего превращалось в быстродействующее взрывчатое вещество, разрушительная сила которого в пять раз превышала мощность тринитротолуола.
Чтобы уменьшить опасность, связанную с превышением массы, все взрывчатое вещество разделили на девятнадцать автономных зарядов. Все заряды воспламенялись в семь последовательных этапов, что сокращало риски, связанные с резким увеличением давления. Но к сожалению, никто не смог придумать, как нейтрализовать угрозу высоких температур. В топливе содержался свой окисляющий компонент, но его было недостаточно, чтобы обеспечить полное сгорание. Два высокоскоростных турбовентилятора включались за две секунды до возгорания первых четырех цилиндров и в течение пятнадцати секунд обеспечивали достаточный приток воздуха под высоким давлением, пока ракета не наберет достаточную скорость, чтобы самостоятельно получать воздух через огромные воздухозаборники. Но поскольку «Черному крестоносцу» требовалась постоянная подача воздуха, он будет вынужден лететь по очень пологой траектории, чтобы не вылететь за пределы атмосферы, прежде чем не сгорит его топливо. И только после того, как все горючее будет отработано, автоматический мозг ракеты резко поднимет ее за пределы атмосферы. Но даже полуминутное пополнение запасов воздуха приведет к сильнейшему аэродинамическому сопротивлению и, как следствие, невероятному скачку температуры. И хотя была надежда, что водоохлаждаемый керамический нос частично спасет от перегрева, никто точно не знал, какая температура может возникнуть в сердце ракеты. Так что вся затея выглядела весьма рискованной.