Черный-черный дом - стр. 32

– Извини. Это…

Кто-то сильно толкает меня в плечо, и я проливаю вино на барную стойку и подол платья. Обернувшись, обнаруживаю, что смотрю прямо в красное от гнева лицо Алека Макдональда.

– Тебе здесь не рады.

Прежде чем я или Келли успеваем что-то сказать, Брюс Маккензи отпускает рукоять пивного насоса и направляется к нам.

– Алек, теперь только я решаю, кому здесь рады, а кому нет.

– Она…

– Добро пожаловать. – Брюс кладет ладони на барную стойку и наваливается на нее. – Все ясно?

Я смотрю на свои колени, пока не ощущаю, как жар, исходящий от Алека – порожденный его яростью – отдаляется, и тогда я делаю вдох и поднимаю глаза на Брюса.

– Спасибо.

Он с минуту всматривается в меня своими темными глазами, а потом кивает:

– Не беспокойтесь.

– Не обращайте внимания на Алека, – замечает Юэн, торчащий у стойки чуть дальше. – В этом мире нет человека, который не раздражал бы его.

Он стоит рядом с женщиной, невероятно элегантной в шелковой блузке, льняных брюках и со сложной прической, которая каким-то образом умудрилась пережить гебридский ветер в полной сохранности. Она одаривает меня улыбкой, не столько любопытной, сколько вежливой.

Юэн хмурится.

– Полагаю, теперь вы знаете, почему?

– Ну я… – Я моргаю. Вспоминаю тот маленький камень над пляжем Лонг-Страйд. – Да.

Наступает неловкое молчание. Келли ерзает на табурете.

– Итак, Кора хотела познакомиться с новенькой, не так ли, любовь моя? – в конце концов говорит Юэн, мягко подталкивая женщину вперед. – Мэгги, это моя замечательная жена, Кора. Кора, это Мэгги.

Кора снова улыбается – на этот раз не так коротко – и протягивает руку для пожатия.

– Здравствуйте, Мэгги. Приятно познакомиться. – Голос у нее мягкий, чуть хрипловатый; акцент английский, возможно, мидлендский. Она придвигается ближе, и от нее исходит аромат дорогих духов. Розовая помада просочилась в крошечные морщинки у уголков губ.

– Она приехала из Лондона, дорогая, – хмыкает Юэн. – Вы, сассенахи[11], должны держаться вместе, так?

Смех у него веселый и слишком громкий. Я вспоминаю фразу: «Ты Эндрю, мать твою, Макнил, верно?» – и задаюсь вопросом, то ли Юэн не верит Алеку относительно моей персоны, то ли не помнит, что я на самом деле родом из Инвернесса?

– Держи, Юэн, – говорит Брюс, ставя на стойку виски и вино.

– Спасибо, – отвечает тот, протягивая двадцатифунтовую купюру. – И все, что пожелают эти милые дамы.

– Очень любезно с вашей стороны, – отзываюсь я, но он только кивает, забирая свои напитки и протягивая руку жене. Та принимает ее с очередной улыбкой, после чего они проходят обратно в зал.

– Еще два «пино», девушки? – спрашивает Брюс. Келли кивает, и он исчезает в направлении холодильника в другом конце бара.

– Что ж, – говорит Келли, отпивая вина. – Это было странно. В следующий раз ты получишь приглашение в Биг-Хуз.

– Биг-Хаус? Большой дом?

– Биг-Хуз. Ты еще не видела его?.. Господи, да его невозможно не заметить. Это бывший особняк лэрда[12]. На следующем мысу к западу от твоего дома. Помнишь, я говорила, что весь остров в давние времена принадлежал семье Юэна Моррисона? Какой-то далекий, давно умерший Юэн – и почему богатые люди обязательно дают всем детям одинаковые имена, должно быть, на Рождество это становится кошмаром?.. – якобы получил Килмери от одного из первых повелителей островов. Моррисоны владели им несколько веков, сдавая землю в аренду скотоводам. Все до сих пор считают Юэна лэрдом, но на самом деле он продал бо́льшую часть земель общине много лет назад. Его предки, наверное, просто вертятся в своих огромных гробницах.