Черные руки. Рассказы - стр. 4
Ангел взмахнул крыльями, подняв в воздух весь снег, что был во дворе. Мишка вновь зажмурился, и у него перехватило дыхание.
Открылась дверь, и на крыльцо вышла мать мальчика.
– Ух ты, как метёт! – вскрикнула женщина. – Никогда такой пурги не видела. Мишка, а ну бегом в дом. Ты чего тут стоишь. Смотри, унесет ветер.
Мишка уже хотел юркнуть в открытую дверь, как увидел, что ему навстречу несётся Грей, радостно повизгивая. Тот самый щенок с перебитыми задними лапами. Грей выскочил во двор, радостно тявкая и виляя хвостом. Он стремглав обежал двор и понёсся навстречу Мишке.
Ветер резко стих. Мишка упал на колени и обнял своего Грея. А тот, радостно повизгивая, начал лизать щеки, глаза и уши мальчика. Наконец пёс вырвался из Мишкиных объятий и вновь понёсся по двору.
– Этого не может быть, – смеётся мать мальчика. – Нет, нет, так не бывает.
– Бывает, мама, – прыгает от радости Мишка. – Это ангел. К нам ангел прилетал. Это он помог Грею.
– Нет, – хохочет мать, – не верю. Вижу своими глазами и не верю. Это же чудо.
– Это ангел, мама, – бросается мальчик вслед за Греем.
Вот такое чудо произошло однажды перед самым Рождеством. А кто не верит, приезжайте к нам в деревню, я вам покажу Грея. Он теперь вырос, и часто смотрит, задрав голову на облака, будто ожидая кого-то.
Тайна хорошего настроения
Что-то Николаевна у нас веселая в последнее время. Настроение у неё ну прямо отличное, месяца два уже. Что-то с ней не так. Обычно она у нас бабушка серьёзная, ворчливая даже была. А тут шутит и смеётся так, что не остановишь. Вот я и решил за ней понаблюдать, узнать, что с ней такое.
Живёт она давно уже одна. Я и не припомню теперь, был ли у неё муж, а детей у неё точно не было. Дождался я, когда стемнеет, вышел на улицу и уселся на лавочку свою. Смотрю – одно окно погасло в деревне, второе, третье. Все окна уже погасли, люди спать легли, а у Николаевны свет горит.
Перелез я осторожно через её забор и подкрался к окошку. Заглядываю. Смотрю – Николаевна сидит за столом. А на столе тарелка большая стоит с борщом и сметаны крынка. Хлеб нарезан аккуратно. Сидит, но сама не ест. Ждёт кого-то.
Кого она может ждать? Если бы гости к ней приехали, то вся деревня бы уже знала.
И тут я вижу из печки вылезает маленький чумазый мужичок. Он быстро подбежал к столу, шлепая босыми ногами по полу, и запрыгнул на колени к Николаевне.
– Ну что же ты опять такой чумазый? – услышал я ласковый голос Николаевны. – Вчера ведь тебя мыла.
– Картошку искал, – отвечает мужичок.
– Какую ещё картошку? – удивилась старушка.
– Печеную, в печке, – отвечает тот.
– Да не пекла я картошку, откуда ей взяться.
– А я искал, – хихикнул мужичок, уплетая борщ, запивая его прямо из крынки сметаной.
Николаевна смочила водой платок и стала протирать ему лицо. Тот хныкал, как маленький ребенок, когда не мог дотянуться ложкой до тарелки.
И тут Николаевна вспомнила и засеменила к окошку.
– Ой, шторки-то я не задернула.
Я отскочил от окна.
Вы, наверное, думаете, что я вот так запросто смотрел на них в окошко. Вы ошибаетесь. Я дрожал от страха как осиновый лист. И ночью я долго не мог уснуть, вспоминая взъерошенные волосы мужичка и его страшное лицо.
На следующий день я встретил Николаевну в магазине. Она взяла буханку чёрного и пошла домой.