Черновед. Изнанка - стр. 26
– Повезло тебе, – процедил Тимофеев. – Повезло, что вовремя свалил.
Тонкий стук – будто что-то легкое упало на пол – заставил его обернуться. Худощавая фигура скрылась за углом, прежде чем Тимофеев успел ее как следует рассмотреть. Тихонько скрипнула входная дверь.
– Эй! Ну-ка стоять!
Следом за фигурой Тимофеев вылетел на улицу и остолбенел. Над городом повисли темные тучи, сковывающие солнечный свет. Ни единого лучика не касалось земли – казалось, что солнце сожрал великан или крокодил из сказки Чуковского. Пятиэтажки, запомнившиеся Тимофееву новеньким ремонтом с разноцветным вентилируемым фасадом, резко поистрепались и постарели. Уходящая от парковки дорога пустовала, несмотря на середину рабочего дня. Владивосток напоминал засыхающий цветок, сражающийся за жизнь из последних сил.
Ветер подбросил ворох мусора, ударил по обветшалому рекламному щиту, но Тимофеев холода не ощутил, хотя куртку оставил в номере, и стоял теперь в тонком свитере с треугольным вырезом, рассчитанным в лучшем случае на позднюю осень. Он двинулся к парковке, не переставая удивляться тому, как мало чувствует. Ни температуры, ни запахов. Даже голод отступил, несмотря на пропущенный из-за встречи с Проводником обед. Тимофеев набрал горсть снега и сжал в кулаке. Кожа откликнулась на прикосновение неохотно, будто он сжал воздух, а не затвердевшую воду. Гораздо больше удивляло то, что снег не таял, не сочился влагой сквозь пальцы. Он словно был и не был одновременно.
Вместо снега таяла версия о действии наркотической капсулы. Проводник пообещал открыть путь в скрытую часть города – Изнанку – и все вокруг говорило о ней. Следующий шаг: найти переулок Жялвей. Если это реальное место, а не какой-нибудь фразеологизм, вроде шарашкиной конторы. Не проверишь – не узнаешь.
Тимофеев сел за руль «Тойоты», привычно нажал кнопку запуска двигателя, но машина ответила мертвым молчанием. Он попробовал еще несколько раз с тем же результатом. Насколько мог, убедился в исправности машины, однако она упорно отказывалась реагировать на его потуги.
– Нашла время! – возмутился Тимофеев. – Ну давай же! Что у тебя поломалось опять?
Смартфон точно сговорился с «Тойотой». В экране Тимофеев видел лишь свое отражение – ошарашенного мужика с трехдневной щетиной и обрюзгшей кожей. Никакого тебе такси. Никакого автосервиса. И внутренне чутье подсказывало Тимофееву – совпадения неслучайны. Придется возвращаться в «Приют» и униженно просить вызвать тачку или подбросить до центра. Вот они обрадуются, особенно Слендермен.
– Идиот, – проскрипел кто-то с улицы. – Идиот.
Возле дороги стоял худенький мужичок, одетый в замызганную куртку и заношенные джинсы. Поредевшие волосы колыхались на ветру. Вытянутый палец указывал на Тимофеева, отделенного лобовым стеклом, как забралом рыцарского шлема. Постояв с несколько секунд, человек опустил руку и побрел по сугробам, шатаясь и спотыкаясь. С губ его слетало невнятное бормотание.
Заранее решив, что пожалеет о сделанном, Тимофеев вышел из машины и побежал вдогонку. Трудно было отделаться от ощущения, что внушительная часть окружения не что иное, как мираж, включая странноватое небо, неестественный снег и даже бормочущего мужичка. Казалось, стоит дотронуться, и он растает, точно дымка. Однако на ощупь мужичок оказался вполне реальным, твердым и живым, пусть и холодным. Тимофеев схватил его за плечи и развернул к себе.