Черное Солнце - стр. 9
– Это она, – торговый правитель кивнул в ее сторону.
В глубине души Ксиале хотелось спрятаться, стать незаметной, но еще сильней ей хотелось вырваться на свободу. И сделать это можно было с помощью этого господина.
Девушка выпрямилась, старательно отряхивая тюремную грязь с одежды и изо всех сил делая вид, что ей не место в темнице.
Тупиле нахмурился, одарив Ксиалу резким вглядом, и вновь повернулся к мужчине:
– Обвинения слишком серьезны, господин Балам. – В низком голосе звучало беспокойство. – Я не могу закрыть глаза на то, что она сделала. В конце концов, наши законы одинаковы для всех: и знатных, и простых людей.
– Разумеется, – ответил господин Балам. – И ты просто делаешь свою работу, но, возможно, я могу как-то сгладить ситуацию, – и он положил что-то в руку тупиле. Что-то, что Ксиала не разглядела, но сам мужчина поспешно зажал в кулаке.
Балам обратил весь блеск своего сияющего взора на тупиле:
– Я понимаю ваше замешательство, – молвил он, крепко сжимая ладони мужчины. – И она понесет наказание. Но она уже находится в услужении у меня, а потому не может быть обращена в рабство по приговору.
– За то, что она сделала, не отдают в рабство, господин, – выплюнул тупиле. – Это тяжкое преступление.
Ксиала подавилась. Мать Вода! Она ведь совсем не хотела убить Пека, сталкивая его в воду! Не ее вина, что он не умеет плавать.
– Пьянство, – продолжил тупиле. – Публичное распутство. Проникновение в чужой дом без разрешения. Обвинение в прелюбодеянии с жен…
О нет. Дело не в Пеке. Совсем не в Пеке.
Память начала возвращаться к ней. Воспоминания о прибытии в шумную кантину были вполне четкими. Она даже вспомнила свой первый стакан с выпивкой. И второй, с анисовым привкусом на языке.
А еще там была женщина.
Черные волосы с цветком.
Уипил, обнажавший плечи.
Они вместе смеялись, и танцевали, и… Все семь преисподен! Теперь она вспомнила. Они пришли в дом этой женщины, и все шло очень хорошо, пока не заявился ее муж. Ксиала смутно помнила, как врезала ему по лицу, – что, кстати, объясняло, откуда взялись ссадины на руке, – но сделала она это лишь потому, что он орал и не пускал ее к двери. Все остальное было в тумане. Должно быть, он приказал ее арестовать, и вот теперь она в темнице. И ей грозит смертная казнь.
Ей, пожалуй, стоило бы бояться тупиле и законов и неправедного суда, но страха не было. Она знала, как это делается в Кьюколе. Какой-то господин проявил к ней интерес, так что ее вытащат из темницы. Но зачем? Богатеи обычно не проявляют интереса к таким, как она, если им, конечно, что-нибудь не нужно.
Мужчины наконец договорились, тупиле приказал открыть дверь, и Ксиалу вывели наружу.
Она попыталась заговорить, но ее непрошеный спаситель, господин Балам, обратил взор на нее. Пристальный взгляд, глаза его расширились, и Ксиала дерзко вскинула подбородок. Его же взгляд упал на ее ноги.
– Где ее вторая сандалия? – спросил он.
Стражница, шаркая ногами и что-то невнятно пытаясь объяснить, поднесла ее обувь, и Ксиала с трудом сдержалась, чтоб не позлорадствовать.
Довольно скоро ее вывели со двора с тюремными камерами, и девушка вздохнула с облегчением. Она была свободна.
В голову закралась идея немедленно сбежать, но для этого надо было знать, где ты находишься, а район был совершенно незнакомым, хотя и абсолютно типичным для сельской местности. Аромат жарящихся яиц и маисовых лепешек витал в воздухе, и Ксиале показалось, что она все еще чувствует запах цитрусовых, выставленных на продажу, хотя ни одного из продавцов не было видно. В животе заурчало, тем более что она не могла припомнить, когда ела в последний раз, а потому была дико голодна. Впрочем, пока о голоде стоило забыть. Для того чтобы поесть, нужно сказать господину Баламу, чтобы он дал денег, а делать этого совсем не следовало. По крайней мере до того, как она узнает, что же он хочет.