Чернила, тайны и отец моей соседки - стр. 11
- Это хорошо. Спасибо, что рассказываешь.
- Не за что. Я люблю поболтать, и ты легче переживешь боль. Мне тут припадков не надо.
- Ахаха, попробую избавить тебя от обморока.
- Кстати ложится на шрамы хорошо. Они старые?
- Угу, - буркнула я, не желая распространяться на эту тебя объёмнее.
Олег кивнул сам себе, поясняя вопрос:
- Старые неровности лучше поддаются цвету. Я поэтому спросил. Продолжим?
- Да.
Я поставила бутылку и легла обратно. Все это время я, разумеется, оставалась топлес, но трагедии по этому поводу так и не почувствовала. А вот то, что Олег смотрел мне в глаза при разговоре нелогично расстраивало. Стоит признаться, грудь у меня была красивая. Я как махровая извращенка надеялась, что он взглянет на нее хоть разок.
Наверно, он смотрел, когда работал. А может и нет. Скорее всего - нет. Все его внимание было на рисунке. Мастер своего дела.
Я не знала, радует меня это или расстраивает.
Олег не обманул. Как только он закончил работать белым, стало не так больно. А может я привыкла. В какой-то момент я поймала ту самую наркоманскую волну. Мне хотелось продлить сеанс, чтобы ощущать эту боль. Или хотелось продлить близость Олега? Я чувствовала его дыхание своей кожей. У меня не было сил игнорировать приятные покалывания даже через саднящую боль, когда он стирал излишки краски, задевая сосок.
- Тебе восемнадцать? - спросил Олег, нарушая тишину и мою полуэротическую медитацию.
- Скоро двадцать, - ответила я. - А что?
- Подумал, что ты захотела закрасить шрамы сразу после совершеннолетия.
- Думаешь, мама не разрешала?
- Обычно так и бывает, - пожал плечами Олег.
- Ты прав. Не разрешала. Она и сейчас против. Но я и не хотела ничего закрашивать в восемнадцать. Моя мама внушила мысль, что шрамы меня не портят. Я верила в это до недавнего времени.
- Что же изменилось?
Олег спросил это так легко и ненавязчиво, словно не знал, как больно мне делает. Ах, он действительно не знал. А мне неожиданно не было больно. Как будто боль и близость этого красивого мужчины лечили мои раны.
- Мой парень… - проговорила я, удивляя саму себя откровенностью.
Не в первый раз за этот вечер я так странно себя веду. У меня больше не было сомнений, что всему виной Олег. Я решила, что будет глупо не попробовать выговориться, раз слова сами вылетают изо рта и не рвут меня на части при этом.
- Мой бывший парень, - уточнила я. - Ему было противно. Он сказал мне об этом. Во время секса.
Машинка остановилась. Олег замер.
- Чего? - спросил он, прервавшись, но сразу осекся. - Прости. Это не мое дело.
Я решила изобразить равнодушие.
- Мы вроде как болтаем. Пока ты работаешь.
-Угу, - согласился Олег.
Машинка зажужжала, он вернулся к бабочкам, а я застонала совсем неприлично.
- Больно? - проговорил Олег, собираясь снова остановиться.
- Нет, нет, - запротестовала я. - Вернее, больно, но как-то странно. Внутри не так больно, пока ты рисуешь. Я могу это терпеть.
Мой мастер усмехнулся.
- Небольшой катарсис, а?
- Похоже.
Я расслабилась, и боль теперь ощущалась совсем иначе. Мне снова хотелось продлить сеанс, и я попросила:
- Может добьем с небом сегодня? Я вроде хорошо адаптировалась.
- Нет, - неожиданно отказал мне Олег, не переставая наносить краску. - К сожалению, я уже не такой выносливый. Через полчаса начну клевать носом и обязательно напортачу.