Чернила под кожей - стр. 9
Диван у этого неизвестного мне Алика на удивление дорогой и качественный. Если бы на нем не лежала гора вещей подозрительного вида, то вообще было бы хорошо.
Пока Макс пошёл за перекисью и бинтами, я успела осмотреть квартиру. В принципе, бардак больше из-за раскиданных вещей, а не из-за грязи. Не удивлюсь, если кто-то сюда всё же ходит прибирать.
На стенах висят картины. Сплошь фэнтези и фантастика. Угадываются Ройо и Валеджо. Ещё, конечно, какие-то мастера, но с ходу понять, кто именно, не получается. Была бы тут Лизавета, она б сразу определила, что да как.
Сегодня, наверно, она будет приглашать на свою выставку в среду. На мгновение меня колет совесть. Нехорошо. Впрочем, позвоню, покаюсь и всё равно приду же.
Макс возвращается, смотрит на меня критичным взглядом.
– Раздевайся, – роняет сухо и невозмутимо, будто предлагает пойти выпить чаю.
– Сам раздевайся, – с ответом. – Или ты для этого меня сюда и затянул?
Вопрос глупый, вовремя нахожусь нацеленный исключительно на то, чтобы Макс фыркнул, брякнув что-то вроде: «Ты не в моём вкусе, детка», – и не пытался играть в доктора.
В конце концов, я просматривала его инсту. Девочки всё как на подбор: длинноногие, с тонкой талией и светлыми волосами до задницы. Как детские печатки из магазина – все одинаковые.
Но совершенно не моё дело, с кем предпочитает спать Макс Янг. Так же, как и не его дело – мои бедро и колено.
– Тая, – начинает он, закатив глаза, – чтобы переспать с женщиной, мне необязательно её тащить в дом друга.
– Макс, чтобы обработать рану, мне не обязательно скидывать штаны перед незнакомым мужиком, – в тон отвечаю я и близко подхожу к нему.
Снова чувствую запах миндаля. Почему-то возникло желание коснуться его окровавленной щеки, словно, чтобы убедиться в том, что кровь – настоящая.
– Тая…
Я забираю перекись и бинт, иду в ванную, искренне надеясь, что планировка тут типичная и мне не придется блуждать по хоромам неведомого Алика.
Макс следует за мной, но, когда дверь ванной закрывается прямо перед его носом, не пытается постучать или войти. Зато я прекрасно слышу, как он ругается на смеси английских и русских слов, при этом русские у него выходят намного задорнее и сочнее.
Джинсы удается стянуть самостоятельно, шиплю как кошка, когда боль возвращается. Беглый осмотр дает понять, что ничего серьёзного не повреждено. Разодрала кожу, получила ушиб. Колено сгибается и разгибается, но подлатать в домашних условиях придется.
Быстро бинтую. Джинсы приходится натягивать испачканные, но застирывать их здесь я не собираюсь. По моим прикидкам, я укладываюсь в предельно короткое время и выхожу из ванной, едва не зашибив дверью Макса.
Кто же знал, что он надумает пройти мимо именно в этот момент?
– Ну как? – спрашивает он.
Я вижу, что он так и не обработал рану. Чайник, что ли, ставил? Мужчины. Порой с ними чертовски сложно, когда дело доходит до лечения. Они не боятся врага, который желает их убить, но могут до последнего опасаться врача, который им хочет помочь. Мы настолько чудовищно разные, что я не исключаю: мы с разных планет. Мужчине никогда не понять женщину. Женщине – мужчину. Только поверхностно и картонно, будто в тёмной зале с огромным экраном красочного фильма. Эффект есть, но чтобы понять, как всё работает, времени слишком мало. Конец. The End. Fin. На выход из зала, пожалуйста, скоро следующий сеанс. Вуаля!