Чернила под кожей - стр. 10
– Нормально, – отвечаю я. – Теперь ты.
– Справлюсь без помощи, – говорит он резче, чем можно было бы в такой ситуации, однако я не слушаю, хватаю его за руку и затаскиваю в ванную.
От неожиданности Макс не сопротивляется. Видимо, никак не предполагал, что девушка, позволившая почти силой привести себя в чужой дом, не будет робко стоять в углу и бояться взглянуть на своего господина.
Не буду.
Никогда тихо не стояла и не собираюсь. С детства приходилось осваивать мужскую профессию, быть в мальчишечьем коллективе и самостоятельно принимать решения.
Я вижу, что янтарные глаза вспыхивают от гнева, но эта искра быстро гаснет, потому что Макс прекрасно понимает: я права. Ворчит что-то про странную писательницу, явно не знает, выставить меня или оставить.
Я складываю руки на груди.
– Не уйду, – сообщаю таким тоном, что он даже замирает. – А то потом скажут, что недоспасла, недосмотрела, и создатель прекрасных татуировок умер в расцвете сил.
На мгновение между его бровями появляется морщинка. Я настораживаюсь, пытаясь понять, что именно его зацепило в сказанном, но в следующую секунду Макс резко поворачивается и рывком включает воду.
Я наблюдаю за всем процессом от начала до конца. Не реагирую, когда мне внезапно весьма тактично указывают на дверь. Потому что Макс, словно шкодливый мальчишка, не делает, как нужно. А ещё он забавно морщится и даже не подозревает, что я вижу его отражение в зеркале.
Умом понимаю, что надо выйти. Но внутри плещется что-то дьявольское и веселое, до ужаса любопытное и не ощутимое под пальцами. То самое, что когда-то бог вложил в женщину, понимая, что ей необязательно иметь чертика на плече, чтобы низвергнуть в бушующее пламя одну мужскую душу или целые государства.
В дверном проеме появляется полосатый кот, обнюхивает мои ноги, переводит вопросительный взгляд на Макса. В одном взгляде этого хвостатого мерзавца больше осознанности и понимания мира, чем в сотнях тысяч фоточек гламурных девочек и мальчиков из «Инстаграма».
В конце концов, я не выдерживаю, делаю шаг к Максу.
– Дай, – говорю отрывисто и хрипло, в этот момент даже не подозревая, что произношу эти слова с интонацией Янга.
Ватный тампон, пропитанный перекисью, оказывается в моих руках. Касается загорелой кожи, стирая уже потемневшую кровь.
Воздух становится вязким. Я чувствую, что Макс напряжён, хоть он и не пошевелил пальцем. Хищник замер. Хищник напряжён. В любой момент готов кинуться и вцепиться в горло.
Жесткие волоски щетины покалывают мои пальцы, жар от кожи обжигает, мне почему-то становится тяжелее дышать.
Макс близко. Я всё ещё помню жесткий захват на своём запястье и не собираюсь забывать его. И взгляд, полный притушенной ярости. И шепот, от которого становилось не по себе.
Я стою в клетке с хищником. Один на один. И адреналин будоражит не хуже, чем алкоголь. Я не знаю реакции этого зверя. Но мне нравится смотреть на него: на сильное гибкое тело, на расцветающие шипами и демонами татуировки на руках и плечах, и на кровь на лицо тоже нравится смотреть.
Кот издает протяжное мяуканье. Макс вздрагивает и переводит взгляд на питомца.
– Пират, ты…
– Так лучше, – сообщаю я, быстро заканчивая начатое. – Теперь нужен ещё лейкопластырь.
– Сразу в мумию. – Он перехватывает мою руку, чуть сощуривает глаза. – Достаточно, доктор Грот, вы сделали всё, что могли. Пациент больше не хочет.