Чёрная нить - стр. 39
Нужно поговорить с Эсфирь.
– Я отлучусь. – Глен помчался к перешейку.
– Куда? – вопросил Дил, но ответа не получил.
Терпимость к вырожденцам не входила в число достоинств Дила. А Глен не хотел задерживаться и устраивать разборки.
Возможно, он не убережёт мастера от гибели. Возможно, сомнения в виновности Сэра́ лишены доходчивых подоплёк. Но Глен хотя бы приструнит свою подозрительность. Переговорит с Эсфирь, и у него не останется сожалений, что в попытках докопаться до мнимой правды он не сделал всё возможное.
Лишь бы Эсфирь не улетела. Лишь бы была у пристанища исчезнувших соплеменников…
Глава 7. Луч надежды
Глен покинул селение и повёл Ириса по тропке, пересекая заснеженный берег.
В быстро рассеивающемся тумане проявились очертания пустых сетей, покоившихся у кромки океана. Волны качали небольшое судёнышко, поскрипывавшее уключинами. У воды топтались два молодых наяда. Кучерявые и хорошо сложенные, они приходились Глену ровесниками. Тот, что повыше, глядел на потемневший небосвод, на котором зажигались бриллиантовые капли звезд. Другой то прыгал из стороны в сторону, то растирал плечи, будто готовясь к схватке.
Рыбаки. Но на кой им лодка? Не проще ли использовать чарующий голос как наживку?
– Пойте, любезный, пойте, – с ноткой издёвки прочирикал высокий. – Что ж вы дурью-то маетесь? Рыба сама себя не поймает!
– Да что-то голос меня нынче подводит, милейший господин, – сладенько проворковал низкорослый. – Будьте любезны, подсобите страдальцу. Усладите рыбий слух дивной песнью.
– У рыб есть уши? – изумился первый наяд.
– Сударь! – вскрикнул его собрат. – Вы редкостный бездарь, ведаете? Давайте-давайте, не робейте! Пробудите воображение! Представьте, что вы соблазняете юную деву с прелестными округлостями.
Высокий скривился.
– Пучеглазую деву, которая и говорить-то не умеет? – пробурчал он. – Только губами шлёпает…
– На кой девкам говорить?
– Так мы о девках или о рыбах?
– Одно к одному, – отмахнулся низкорослый.
Наяды осеклись и поклонились, видя, как Глен проезжает мимо. Он учтиво кивнул и оставил их за спиной. Появилось тягостное чувство, затмившее разум чернотой подозрений. Поведение рыбаков настораживало. Но почему? Из-за нарочито наигранных бесед? Нежелания петь? Лодки?
У Глена совсем нервы расшатались на почве расплодившихся проблем. Всюду мерещился подвох.
– Вперед! – Глен пустил Ириса в галоп до того резко, что из-под копыт брызнул гравий.
Они держали путь к пристанищу Древних. К Хрустальным скалам, где гемеры, согласно легенде, вели быт до исчезновения.
Дорога выдалась долгой и утомительной. Пришлось удалиться от Танглей на добрые семь вёрст.
Постепенно ледники уступили место Изои-Танатос – редким деревьям жизни и смерти. Их становилось всё больше, они скучивались рощей. Едва въехав в неё, Глен очутился в совершенно другом мире. И разница заключалась не только в том, что кроны местных деревьев светились, прогоняя ночной мрак. Тут каждую травинку окутывало призрачное сияние, каждый шорох звучал громче, чем положено. Чёрные стволы жались друг к другу и пузырились угольной слизью, готовой распустить на телах неосторожных цветы ожогов. Пухлые белые листья переливались в ночи и колыхались, словно тысячи колдовских лент.
Глендауэр не понаслышке ведал об этих деревьях. Похожая роща простиралась в лесу Барклей. В прошлом они с братом облюбовали её под логово. Изои-Танатос не поддавались ни огню, ни топору. Стояли как боги, неистовые и неколебимые, древние, как жизнь и смерть.