Человек с большим будущим - стр. 31

– Наверное, это разумное решение.

– Чушь! – фыркнул полковник с противоположного конца стола. – Мальчик мой, оно какое угодно, но только не разумное. Мягкотелое – вот оно какое. В мое время мы и в три часа ночи спокойно вставали, если нам приказывали. Главная беда сегодня – никакой дисциплины! Пропала страна, совсем пропала.

За столом воцарилась тишина. Бирн и Питерс кивали, но в знак согласия или просто чтобы этот старый дурак наконец замолчал, было непонятно. В любом случае, их поведение, безусловно, было разумным.

После ужина супруги Теббит удалились в свою часть дома, а Бирн и Питерс позвали меня в гостиную, чтобы вместе выкурить по сигарете. Я отклонил приглашение. Дело в том, что с тех пор, как закончилась война, я и в лучшем своем состоянии был неважным собеседником, а когда мне срочно требовалась доза – тут и говорить не о чем. Я поднялся к себе, запер дверь и включил вентилятор на потолке. Потом сбросил ботинки, лег на кровать, закинул руки за голову и стал смотреть, как лопасти вяло описывают круг за кругом. Спать я и не думал. Ночь стояла душная, я был на грани. Через какое-то время уже в сотый, наверное, раз взглянул на часы. Еще оставался как минимум час до того, как все остальные обитатели дома отправятся на боковую.

Время тянулось мучительно медленно. Мне отчаянно была нужна порция. Ее требовали и тело, и ум. Без нее я не мог нормально спать, меня преследовал один и тот же кошмар. Наш окоп под нескончаемым артиллерийским огнем. Вопли раненых. Снаряд падает от меня в двух шагах, меня сбивает с ног. В следующую секунду я лежу на спине на дне окопа и тону в вязкой черной жиже. Пытаюсь всплыть, изо всех сил стараюсь подняться, но безрезультатно. Грязь не пускает меня, я погружаюсь все глубже, все более отчаянно пытаюсь за что-нибудь уцепиться. Тщетно ищу опору для руки, для ноги, хоть что-нибудь твердое, – но вокруг только скользкая вонючая грязь. Силы покидают меня. Легкие, кажется, вот-вот взорвутся. Я чувствую, как смерть хватает меня за горло. Сейчас я умру. Утону в этой коварной, смердящей трясине на дне окопа. Зрение отказывает мне, в глазах темнеет. Я перестаю бороться. Я сдался. Нет, не сдался, – смирился. Смерть станет избавлением. Я больше не могу сдерживать дыхание. Я вдохну полной грудью и покончу с этим. И тут, в этот последний миг, меня хватают чьи-то сильные руки. Тянут вверх. Я оказываюсь на воздухе, почти задохнувшийся, но живой. Снаряды все еще падают. Меня без лишних церемоний прислоняют к стене окопа. Лиц своих спасителей я не вижу. Я перевожу дыхание. Рядом лежит чье-то тело, лицо присыпано землей. Меня охватывает страх. Кое-как подползаю к нему. Отчаянно, как сумасшедший, отряхиваю грязь с лица. Пустыми, мертвыми глазами на меня смотрит Сара.

Пора.

Рывком поднявшись с постели, я доковылял до умывальника и смыл с лица пот. Потом натянул гражданскую одежду, штаны и рубашку, тихонько выбрался из комнаты, спустился по лестнице, вышел на улицу и осторожно запер за собой входную дверь. На углу площади бездельничали несколько рикша валла[32], увлеченные жарким спором. Когда я приблизился, они устремили на меня опасливые взгляды, разговор замер на полуслове.

– Вы говорите по-английски? – спросил я.

– Я говорю по-английски, сахиб, – ответил самый младший, жилистый парень в пожелтевшей майке и красном клетчатом