Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок - стр. 34

Телеграмма была из компании Westinghouse. С удивлением и восторгом я прочитал: «Поздравляем вас, вы вошли в число сорока финалистов конкурса». Через несколько недель после этого я впервые отправился в путь на поезде вместе с двумя другими финалистами из Калифорнии: нам предоставили полностью оплаченную пятидневную поездку в Вашингтон, где мы встретились с другими участниками финала[29]. Нам организовали встречу с нобелевским лауреатом по физике Исидором Айзеком Раби и экскурсию на местный полутораметровый циклотрон. В циклотронный зал нельзя было входить, имея на себе что-либо, сделанное из намагничиваемых материалов: в ускорителе стоял настолько мощный электромагнит, что часы, пуговицы, пряжки отрывались и летели к нему, превращаясь в смертельно опасные снаряды.

Вечером была устроена открытая для публики выставка, на которой каждый из нас должен был представить какие-то аспекты своей научной работы. Эти экспонаты имели большое значение для распределения сорока денежных призов конкурса. Я выставил изготовленную своими руками маленькую радиостанцию с вращающейся антенной с дистанционным управлением. К сожалению, к выставочным стендам не было подведено электричество, и вместо работающей установки, которую я собирался показать, мне пришлось демонстрировать простой набор безжизненных предметов. Финалисты, занявшие первые десять мест, получили призы от 10 000 до 1000 долларов – размер приза зависел от оценки, поставленной судейской комиссией. Остальные тридцать участников финала получили по 100 долларов. Тем не менее всех нас активно зазывали к себе естественнонаучные факультеты ведущих университетов. Ключевым моментом программы стало посещение Овального кабинета Белого дома и встреча с президентом Гарри Трумэном. Я запомнил ощущение от его рукопожатия: оно было уверенным и сильным, а его рука напоминала на ощупь кожаное кресло, слегка присыпанное тальком.

Поскольку в моей школе никто, кроме меня, не проявлял большого интереса к физике, я изучал ее самостоятельно: сам ставил опыты, сам занимался своим образованием. Однако у меня были и другие интересы, которые разделяли мои друзья. Мы с Диком Клером и Джимом Хартом особенно сблизились, начиная с восьмого класса. Мы разговаривали о школьной политической жизни и обсуждали мировые проблемы – выборы, холодную войну, восстановление Западной Европы и расовую дискриминацию. Мы читали художественную литературу и размышляли о нравственности и этике. Джим был поэтом, писателем и талантливым карикатуристом, Дик – писателем и философом. Хотя в дальнейшем наши судьбы были очень разными, мы поддерживали связь друг с другом на протяжении всей жизни.

Единственной игрой, в которую я играл, были шахматы. В то время ни карты, ни азартные игры меня не интересовали, и никакого опыта в этой области у меня не было. Однако одна из физических идей, о которых я мимоходом думал в том году, касалась аналогии между катящимся по кругу шариком рулетки и планетой, движущейся по орбите. Поскольку положение планет может быть точно предсказано, я считал, что должна существовать и возможность предсказания результата вращения рулеточного колеса. Однажды я пришел на ужин к Джеку Чессону как раз после того, как они с женой вернулись из поездки в Лас-Вегас. Когда Джек сказал, что обыграть казино невозможно, я заявил со всей своей подростковой самоуверенностью, подкрепленной моей идеей о рулетке, что когда-нибудь я смогу это сделать. «Да брось, Эдди», – сказал Джек, и я оставил эту тему.