Человек изначальный. Из пены морской - стр. 34

Ничего нового не смог предложить автор, пишущий «про это» в наши дни. Все те же нонсенсы, да еще и нестыкующиеся между собой. Видимо, поэтому в конце, как бы извиняясь, оговаривается: «Впрочем, палеоэкологические реконструкции – что дышло, какие данные учтешь, то и вышло» (там же, с. 85). И это слишком смело заявлено: как ни вертел дышло, ничего не вышло.

Проклятый вопрос антропогенеза – это антропологи.

В настоящее время активно муссируется теория американского антрополога К. Лавджоя (Lovejoy, 1988). Лавджой исходил из «перемены стратегии размножения». Самка шимпанзе рожает один раз в три-пять лет. К. Лавджой решил, что причиной перехода обезьян к хождению по земле стало изменение ими стратегии размножения. Они решили рожать больше.

Ну и что? – спросите вы. Что мешало обезьянам рожать ежегодно на деревьях, вернее, на втором ярусе тропического леса, где даже почва имеется? Для шимпанзе второй ярус – как для нас земля, с тем преимуществом, что гораздо более безопасно. Зачем спускаться на землю, кишащую хищниками? Наверху обезьяны представляют собой нелегкую добычу для очень немногих хищников. На земле они – легкая добыча для всех, кто имеет крепкие клыки и хочет есть.

«К.О. Лавджой считает, – уверяет М. Дерягина, – что на земле легче ухаживать за несколькими детенышами» (Дерягина, 1989, с. 9). Ну разумеется! На земле их можно усадить в автомобиль и отвезти в детский сад.

Д. Джохансон, тоже так считающий, сожалеет лишь об одном: у прекрасной гипотезы Лавджоя отсутствует «пусковой механизм» (Джохансон, Иди, 1984, с. 242). В самом деле, с чего это вдруг безмозглая обезьяна задумалась о стратегии размножения?

Переход к новой стратегии размножения, связанной с ежегодными родами (чаще для антропоидов невозможно), никак не связан с переселением на землю: нет корреляции между двумя этими явлениями. В саванне многие млекопитающие рожают ежегодно и даже чаще, но не начинают от этого ходить на двух ногах. Например, антилопы, бабуины, бородавочники.

Из этого следует, что прямохождение понадобилось обезьянам, чтобы освободить именно руки именно для детей. «Логично, что проще всего нянчить беспомощных малюток на руках», – уверяет Дробышевский, поддерживая Лавджоя (Дробышевский, 2018а, с. 84). Ох, чует мое сердце, не нянчил он малюток в диких саваннах Африки!

Представьте себе эту самку шимпанзе, которая бродит по открытой саванне с детенышем на руках. Она может бродить, наверно, только в мозгу Лавджоя и его последователей. В саванне этот фокус у нее не получится. А теоретически отчего бы не бродить? Из книги в книгу, от одного фантазера-антрополога к другому.

Ни одно наземное животное, включая саванных обезьян, не переносит детей на руках. Первобытные люди тоже этого избегают. На земле это самый неэкономичный, энергоемкий и опасный для матери и ребенка способ транспортировки. Люди испокон века приспосабливают все, что угодно, лишь бы не носить детей на руках. Ни в одном бродячем первобытном племени не зафиксирован такой способ переноски детей, как «поза Мадонны». Держа на руках, матери кормят младенцев, а для транспортировки приспосабливают все, что угодно, прежде всего спины.

В этом деле торжествует принцип: все, что угодно, лишь бы не руки. Ноги – даже они – предпочтительнее. И этому есть подтверждения. Чукчи шили специальные сапоги с широченными голенищами, в которые укладывали детей и таким образом транспортировали. Современным высоколобым антропологам, таким как Лавджой, трудно понять, что для людей, которые добывают пропитание руками, занимать руки детьми – непозволительная роскошь.