Человек изначальный. Из пены морской - стр. 20
Дарвин в свое время был уверен, что находки ископаемых обезьянолюдей в будущем внесут полную ясность. Но вот будущее наступило. Находок уже столько, что у наперсточников, тусующих кости, никогда не кончится хлеб. А вот ясности нет. Хуже – тьма сгустилась. Ни в одной науке нет такого разрыва между тем, что пишут ученые, и общественным мнением. Например, в то, что физики не врут, люди в основном верят, хотя проверить большинство объяснений не могут.
За полтораста лет палеоантропологи не ответили ни на один вопрос. Это удивительно, но факт: ни на один! Процесс антропогенеза – серия загадок, начиная с вопроса, зачем древняя обезьяна слезла с дерева, и кончая возникновением сознания. Человеческий организм весь – свалка загадок с точки зрения академической теории эволюции. Например, еще ни один антрополог-симиалист не объяснил, почему волосы на голове растут бесконечно. Представим себе физиков, не знающих, почему яблоко падает вниз. Кому нужны такие физики? Кому нужны такие антропологи?!.
Но видимость научной деятельности создавать необходимо. Отсюда новые попытки объяснить строение человека неестественным отбором. Начался усиленный поиск неадаптивных признаков с целью объяснить их половым отбором. Например, зачем губы человеку, ведь у обезьян их нет? Или: женские молочные железы располагаются не по всему животу, как у большинства млекопитающих, и как-то они слишком велики в сравнении с тем же у обезьян. Сторонники дарвиновской теории полового отбора нашли ответ в ХХ веке!
Десмонд Моррис в 60-х гг. ХХ в. объяснил женские губы и пышные груди исключительно половым отбором. Обоснование? Цитирую: «Когда-то в прошлом мы, по-видимому, совершали половой акт с тыла. Предположим, что мы достигли той стадии, когда женщина подавала мужчине сексуальные сигналы с помощью пышных ягодиц и пары ярко окрашенных наружных половых губ». Желающие могут включить воображение, представив себе эту женщину. Далее директор Лондонского зоопарка опять бездоказательно «предполагает», что произошел переход к прямохождению. Объяснить данный переход он, как и все симиалисты, не в состоянии. Здесь «всеобъясняющий половой отбор» ничего не объясняет. Но, теоретически приподняв похотливую обезьяну с колен, он уже смело объясняет, почему появились женские губы и груди: «Они, эти пухлые полушария, наверняка являются аналогами полных ягодиц, а ярко очерченные алые губы, окружающие рот, – подобием красных наружных губ… влагалища» (Morris, 1967; русский перевод: Моррис, 2004, с. 80). Груди у женщин выросли, потому что мужчинам нравились ягодицы, когда они «подходили сзади». Постольку-поскольку ягодиц было всего лишь две, то и грудей, соответственно, две, а не восемь. И губы, соответственно, пухлые и ярко-красные, как женские половые губы, хотя у обезьян губ нет совсем.
С другой стороны, зады у обезьян ярко-красные, почему же ярко-красных губ нет на мордах? И еще интересный вопрос: а яркие, пухлые губы мальчиков и юношей чем объяснить? Неужели мужчин тоже отбирали по эффектности половых губ на лице? Возможно, такие интерпретации нравятся обществу сплошной толерантности.
Объяснение Морриса можно было бы считать курьезом, если бы не докторская степень, солидная должность и далекий от юмора замысел автора.