Человеческая стая - стр. 44
В школе работал специальный класс, принимавший детей с шести лет, вот они-то никуда не перепрыгивали. Учились себе не торопясь. Поля, не обладавшая математической одарённостью, с трудом посчитала, сколько исполнится в год выпуска тем, кто пошёл в шесть, а сколько тем, кто пошёл в семь. Про реформу системы образования с десятилетней на одиннадцатилетнюю ученикам не рассказывали. Хотя именно это объяснило бы всё куда понятнее.
Стоя на традиционной линейке, Поля надеялась поскорее куда-нибудь сплавить мешавший букет гладиолусов. Цветы не вдохновляли так, как три года назад. Они не дарили больше ощущение праздника – то, что по задумке было символом уважения и благодарности учителю, превратилось в досадную обязанность. Поля разглядывала одноклассников, которых немного подзабыла за лето. Но теперь снова вспоминала. Видела, как резко подросла Женя Максимова, и любовалась её загаром. Девочка уже поведала Поле, что это из-за южного солнца: они с родителями ездили на море.
Поля только один раз была на море. Очень давно, ещё до школы они путешествовали с мамой и с её коллегой, дядей Юрой. Кем именно он работал в библиотеке, Поля не спрашивала: даже не задавалась вопросом, почему не видела его у мамы на работе. А должна была: когда болела бабушка Настя, она целые дни проводила между книжных стеллажей. Это у дяди Юры они жили на даче летом тысяча девятьсот девяносто первого. Тот эпизод запомнился хорошо, а вот море – почти забылось. Снился только иногда тесный плацкарт, пахнущее пылью бельё и зычные крики торговцев, снующих по вагонам:
– Мороженое!
– Горячие пирожки!
– Раки, раки, раки!
– Пэрсики! Яблоки! Малина!
– Копчёная рыбка!
И так хорошо было Поле от этих снов-воспоминаний, будто поезд вёз её в сказку. В мир фантазий, который где-то существует. Непременно. Иначе как же о нём пишут? Тук-тук-тук-тук-тррр-тсс-тук-тук-тук… Колёса стучали успокаивающе. Хотелось ехать, ехать и ехать. А вот самого моря Поля почему-то не помнила. Прикосновение прохладной воды, песок между пальцами ног, ракушки. И только. Она набрала целый пакет тех ракушек и цветных камешков, но мама заставила высыпать их на пляже, не везти домой. Это всё были обрывки памяти, словно чужие впечатления, схваченные Полей при чтении какой-нибудь книги. Общей картины в голове не возникало. Она всё забыла. Но Жене отвечала бойко: «Я тоже была там несколько лет назад! И видела всё это! И волны, и песок, и даже медуз!»
Поля уже знала, при одноклассницах нельзя давать слабину. Всем, где она когда-либо была, что видела или чем обладала, следовало хвастаться девчонкам. Иначе скажут, что с безотцовщины и взять нечего. Их острые фразы, которые сперва её задевали лишь потому, что означали антипатию одноклассниц, теперь приносили боль и своим содержанием. За три года учёбы бок о бок Поля осознала их цель: задеть как можно глубже.
Первое сентября пятого класса изменило мир для недавних малышей. Теперь они как неразумные птенцы вылетели из-под крыла Владлены Дмитриевны и устремились вперёд. Неведомо куда. Их ждали новые учителя и новые предметы. В ближайшие годы вчерашним малолеткам предстояло сделать выбор, в каких людей вырасти.
В средней школе каждый предмет вёл свой учитель. У них, конечно, была классная руководительница, учительница математики, но пятый «В» сразу понял, что нет за ними постоянного надзора, но и заботятся о них уже меньше.