Человеческая стая - стр. 34
– Отдай! – крикнула она, и очки внезапно оказались в её руке. Малюта, видно, не ожидал нападения и не особенно защищал свой трофей. Класс шумел. Поля не слышала, кто что говорит, кто подбадривает её, кто смеётся. Всё произошедшее она осознала, когда уже держала очки в руке.
– Осипова влюбилась в очкарика! – прокричал Игорь из-за Пашиной спины.
– Пусть поцелуются! – предложил Рома.
– Жирная и очкарик! – это вступила Лина. А Поле бросилось в глаза, как ноздри девочки нервно подрагивают от предвкушения триумфа. Общий громкий смех мгновенно вознаградил Лину за эту грубую шутку. А Поля даже не сразу сообразила, что это её назвали жирной. Происходящее подёрнулось туманом растерянности. Она отобрала очки у Малюты неосознанно, а теперь медленно мирилась со своим импульсивным поступком.
– Куда ты лезешь, дура! – зло выдохнул Миша, а Поля словно остолбенела. За что? Теперь одноклассники могли делать с Полей что угодно. И непременно сделали бы, если бы дверь в кабинет не открылась.
– Что здесь происходит?
Первый «В» моментально затих и вдруг все разбежались по своим местам. Лишь Поля осталась стоять, а в руке мерцали стеклянным блеском отражённых классных ламп очки Миши. Грузная Владлена Дмитриевна возникла в дверном проёме, и одно её появление тут же дисциплинировало первый «В». Когда дети были виноваты, глаза этой немолодой уже женщины метали такие молнии, на которые способны разве что Тор, Зевс или Перун. Впрочем, первый класс не изучал мифологию, только Поля кое-что читала, адаптированное для детей. Но сейчас громовержцы даже ей на ум не пришли.
– Поля, зачем ты отобрала очки у Миши? – голос учительницы был подобен её огненному взгляду. – Немедленно верни!
Поля испуганно положила очки на раскрытую пропись. Миша подслеповато потянулся к ним и неловко надел. Он был весь красный, то ли от стыда, то ли от страха. А может, от сдерживаемой ярости. Поля давно замечала, что Миша подвержен приступам гнева, которые старательно подавляет по каким-то лишь ему понятным причинам.
– Поля, извинись перед Мишей, – продолжала Владлена Дмитриевна.
Первый «В» безмолвствовал. Поля растерянно взглянула на одноклассника, но тот всё больше краснел и молчал. Затем лицо его пошло лиловыми пятнами, оттенявшими внезапную бледность щёк. Поле стало жутко от этой перемены, она растерянно огляделась в поисках поддержки. Никто не шевелился. Стояла тишина. Все промолчали. Знали, выдавшему Малюту сейчас придётся туго потом.
– Мы просто играли, – выдавил Миша. – Она ничего плохого не сделала. Только взяла посмотреть.
– Так и было, Поля? – нахмурилась Владлена Дмитриевна.
Было не так. Но Поля растерянно кивнула, и учительница отправила её на место.
– Дура, – прошептал Миша. – Куда ты лезешь?
Владлена Дмитриевна не могла не слышать, но не отреагировала.
Поля села на место. Оказывается, звонок уже был, но она не заметила его трели. Первые дни после этого происшествия Поля не могла вспомнить подробности, потому что в груди всё ныло при мысли об этом случае. Но память сохранила толщину стёкол и невидящий взгляд Миши даже отчётливее, чем брошенное им в её адрес слово «дура».
Тогда же Поля села на своё место, открыла пропись, а по щекам покатились слёзы. Владлена Дмитриевна не заметила их и начала урок. Поля аккуратно выводила ручкой в тетради ровную каллиграфическую букву «Ф». Поля хорошо писала: без клякс, лишних чёрточек и отрывов руки, с правильным наклоном и формой букв. Копировать из прописи всегда было легко и приятно. А теперь крупная слеза сбежала по щеке и ударилась о бумагу. «Ф» превратилась в бесформенную кляксу, немного отливавшую фиолетовым.