Человеческая оболочка - стр. 27
Айзек представлял огромное одноглазое чудовище, интуитивно воспринимая звучание нового слова. Обидно было за то, что все могут вспомнить своих родителей… отца, мать, кто-то вспоминает братьев и сестер. Но только не Айзек. Юрий был ему и отцом, и матерью, и другом, но вот настоящих родителей парень не знал никогда. Ему очень хотелось взглянуть на них хоть раз, спросить их, почему так и не дали ребенку имя. Спросить, откуда он родом, как поживают бабушка и дедушка, и как так получилось, что он рожден естественным путем. Много ли в их родном городе таких детей?
Но ответов на эти вопросы Айзек не получит уже никогда. Парень понимает, что значит смерть. Она бесповоротна и бесконечна. Умерев однажды, уже никогда не сможешь ни вдохнуть этот воздух, ни посмотреть на закат или звезды.
Юрий всегда говорил, что смерть – это просто бесконечная темнота, без единой мысли, рожденной сознанием человека. Айзек пытался остановить ход этих самых мыслей, закрывая глаза, представляя себе смерть, но каждый раз ловил себя на том, что это нереально. Но вот слово «бесконечный» его по-настоящему пугало.
Имя мальчишке дала Мария, в ту самую ночь, когда Юрий впервые притащил его в Повал. «Айзек», так она назвала его, но Юрий, постоянно коверкая на свой родной диалект, всегда называл его Исаак, потом и Мария подхватила это, ведь и ей так было проще в силу укоренивших особенностей происхождения. Но она всегда говорила, что люди с дальних городов никогда не выговорят «Исаак». Размышляя о тех давних днях, которых и не помнил, Айзек уткнулся в дерево, корни которого были обильно залиты кровью. Время за раздумьями пролетело быстро.
– Хоть бы ты уже сдох, а? – с нескрываемым страхом в голосе произнес парень, но шарф, по обыкновению, заглушил звук, и даже если бы кто-то услышал это, то вряд ли бы разобрал сказанное. Теперь осталось только найти чудовище и завершить начатое.
Оглядев деревья вокруг, Айзек заметил кровавые шлепки на стволах. Они как раз на том уровне, где была морда чудовища. Местами на деревьях остались клочки шерсти. Все следы уверенно вели вглубь леса. Юноша достал тепловизор и закрепил его на левой рукавице.
Один короткий взгляд в окуляры, и юноша начал продвигаться в самую чащу. Красными пятнами на ветках подсвечивались птицы. Взгляд человеческих глаз ловил их с трудом, так складно они сидели, что казалось, будто они часть дерева. Маленькие мохнатые комочки, с невероятно длинными клювами. А в клюве – острые маленькие зубы, словно ножовка, выросшая у этой мелочи из головы.
Пухлые пернатые хищники сидели нахохлившись, спрятав лапы под толстым покровом из перьев и меха. У них всегда было малое количество активных действий: поймал мышь, съел, переварил. Размножались они как и все существа их вида. Самка откладывала яйца в выбитом в дереве домике, укутывала их рваными клочками мышиного меха да древесной стружкой. И сидела, практически не покидая гнездо до момента появления птенцов. Но сейчас на ветках сидели самцы. Сами того не понимая, они добывали пищу своим супругам-птицам и тащили в гнездо. Как они об этом договаривались, почему никто никого не бросал – Айзек не думал. Для него эта вещь была обыденной. Он даже и не представлял никогда, что кто-то может бросить свое потомство. В мире этих диких зверей такого не происходило. Хитрая хищная птица тратит свою жизнь, чтобы поймать несмышленую маленькую полевку, и отдать ее на съедение будущему поколению хищных птиц. Отдать, понимая, что, когда на смену ему придут другие – он уже не сможет конкурировать с ними за ореол обитания. И покинет эти места. Навсегда отдав свою жизнь пустоши, либо зверю половчее и смышленее. Например, человеку.