Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне. Гражданский долг - стр. 70
Через пять минут опера подошли к зданию комендатуры. Капустин зашёл внутрь, отметиться в дежурке, а Таричев двинул к УАЗу, около которого, попинывая колёса, маялся лёгким похмельем, Юра Окунев.
– Ты опять работаешь, Окунь? – весело приветствовал его Саша.
– Да заколебали, отоспаться не дают, будто водил больше нету, – сплюнул в пыль Юра, – чего там опять? Не в курсе?
– Жмура какого-то нашли… Подъедем, минут пять тусанёмся… Если не «федерал» или мент уедем сразу, пусть местные работают…
Из-за жилого порпуса выехала омоновская «буханка». С переднего пассажирского места спрыгнул Зомби. Остальные бойцы огневого прикрытия остались в машине.
– Чего там? – здороваясь с Юрой и Сашей, спросил омоновец.
Таричев повторился про труп на «Жидовке», так назывался небольшой пятачок в конце Садовой, в обиходе, кстати, называемой Фугасной. Из дежурки вышел Капустин, за ним появились два мобовца: Рома Крылов и Валера Попов. Поняв по их решительным походкам, что ехать, всё-таки, придётся, Юра Окунев, матюгнувшись, полез за руль. Капустин, поздоровавшись с Зомби, сообщил для всех:
– Едем через четырнадцатый блок, на Садовую… Местные скоро будут, они где-то в городе на другом происшествии. «Инженерка» «жмура» осмотрела, без сюрпризов. Прошла дальше, там вроде БТР остался нас ждать.
– Ну, тогда поехали, – Таричев, ближе всех стоящий к переднему пассажирскому месту, открыл дверцу и полез в салон.
Зомби ушёл к своим, Капустин и Крылов залезли в задний отсек, на страховку, Валера уселся за Таричевым.
Первым номером, как обычно, пошёл УАЗ опергруппы, за ним «буханка» ОМОНа.
– Ты по городу ориентируешься? – повернулся Окунев к Таричеву, когда машина, преодолев лабиринт «змейки», выползла на дорогу.
– Так себе… – Саня неопределённо махнул рукой, – четырнадцатый блок на Жуковского вроде, значит налево сейчас.
– Да знаю я… Просто, вдруг там, где плутать придётся, – Юра, покручивая баранку, объезжал выбоины на дороге.
Выскочили на улицу Жуковского, прямая и длинная, она утыкалась в четырнадцатый блок, который был последним бастионом перед беспредельными микрорайонами с печально известными улицами Тухачевского, Косиора, Дудаева.
Слева от мчащихся УАЗов, летели заборы и частные дома. Именно к левой стороне, почти как в Англии, зная, что около домов подрывать не будут, и старался держаться Окунев, пользуясь пустынностью проезжей части.
Справа же, практически во всю длину улицы, тянулся, заросший сорной травой, избитый снарядами и деформированный гусеницами, пустырь, метров в сто-стопятьдесят шириной, образуя открытое пространство от улицы Жуковского до «олимпийского» района. Пяти-и девятиэтажные дома этого района, находясь на краю пустыря, образовывали сплошную параллель прямому отрезку проезжему участку улицы Жуковского.
Несмотря на солидное расстояние до этих домов, оперативники и омоновцы, напряжённо глазея, не выпускали их из поля зрения, пока не подъехали к блокпосту.
Вильнув между блоками «змейки», Юра притормозил и, приоткрыв дверцу, крикнул дежурившему бойцу:
– Слышь, братан! «Жидовка» направо или налево?
Тот махнул рукой и ответил:
– Направо, по «Фугасной», после таксопарка!
Садовая была одной из немногих улиц в городе, где асфальт мало-мальски сохранился. Этому покрытию, конечно, далеко было даже до обычных российских стандартов, но всё же оно позволяло разогнать УАЗ до максимальной скорости. Поэтому-то вывернув на Садовую, Юра и дал по газам. Замешкавшаяся на «змейке» блока «буханка» ОМОНа безнадёжно отстала.