Часовой Большой Медведицы - стр. 38
Мишка, обрадованный подобной новостью, повернул к столовой. Призрак голодной смерти, радостно скалившийся за его спиной вплоть до того момента, пока Марина не накормила его домашней снедью, издал обиженный рев и скрылся за горизонтом. Однако молодой растущий организм требовал пищи, и Канашенков нырнул в дверь столовой. Спустя полчаса, помахивая пакетом, битком набитым сдобными вкусностями, приобретенными в этом заведении общепита, Мишка вошел в здание следствия. Поднимаясь по лестнице, он благожелательно улыбался каждому встречному. Сытость придала ему сил и наделила хорошим расположением духа. Жизнь явно удалась. На лестничной площадке второго этажа он нос к носу столкнулся с Регинлейв Гримсдоттировной. Гномиха указательным пальцем пришпилила его к стене, как гвоздем-соткой, и внимательно осмотрела сверху донизу, точно долгожданную улику.
– Стоять прямо и молча. Так-так. Вид – помятый, невыспавшийся. На морде лица – блуждающая, самодовольная улыбка, по типу близкая к загадочной… Резюме: самец-соблазнитель, тип – мачо, одна штука. Ночь провел не один и очень бурно, – вынесла свой вердикт Регинлейв Гримсдоттировна. – Это кто же у нас такая шустрая и без инстинкта самосохранения? В глаза смотреть!
Не желая объяснять, что причинами его внешней помятости и недосыпа являются вовсе не страстные объятия роковой красотки, а всего лишь маленький диванчик, выделенный ему для отдыха гостеприимной Мариной, и краткость сна. Мишка скромно пожал плечами и проскользнул к своему кабинету.
Витиша в кабинете то ли еще, то ли уже не было. На краю того стола, где с важностью монумента высился «Ундервуд», сидел, задумчиво и размеренно покачивая ногой, незнакомый парень лет тридцати на вид. Ростом он был чуть повыше Мишки, но из-за того, что сутулился, насколько выше, сказать было затруднительно. Его коренастая фигура была обтянута стильным костюмом серого цвета, едва не трескавшимся по швам на широких плечах. Парень повернул в сторону посетителя узкое, почти треугольное лицо. Покатый лоб, на который спадал идеально зачесанный пробор пепельно-серых волос, настороженный взгляд темно-коричневых глаз, жесткая щеточка узких усов под длинным носом да белый оскал ровных зубов придавали лицу парня выражение, схожее с мордой овчарки, застывшей на боевом посту.
– Чем я могу быть вам полезен? – лязгнув зубами, отрывисто спросил парень.
– Да я в общем-то здесь живу, – слегка растерялся Мишка, понимая, что впервые в жизни разговаривает с оборотнем. – Я Канашенков Михаил. Следователь. Новенький. Меня сюда Шаманский на постой определил. А вы, наверное, Костик?
– Я – Константин Кицуненович Инусанов, – веско и внушительно ответил парень. – Вермаджи. Но все вокруг почему-то зовут меня Костиком. Если вы следователь, то тоже можете меня так называть.
Пока молодые люди обменивались рукопожатиями, в кабинет вошел Витиш, держа в руках высокую, достававшую ему до подбородка, стопку картонных папок.
– Всем привет! Я вижу, вы уже познакомились! И Мишка, ну прям, как живой! А Шаманский говорил, что ты мало того, что на выезде чуть коньки не двинул, так потом еще и Петровичу в собутыльники угодил. Я тебя уже и не чаял увидеть. До понедельника как минимум. Так, народ, можете расслабиться – утренняя великая порка, то бишь планерка – отменяется. Шаманский упылил на совещание к Васильеву. Так что на повестке дня – распитие горячительных напитков… Михаил, расслабься, чай пить будем. А ты о чем подумал? Вот ведь до чего Петрович людей доводит…