Часовой Большой Медведицы - стр. 21
Приглядевшись, он обнаружил, что это не что иное, как печатная машинка «Ундервуд», виданная им ранее лишь на картинках. Мысль о том, что ему придется работать с этим шедевром инженерной мысли, поразила Мишку настолько же, как если бы ему предложили управлять космическим кораблем. Заметив его смятение, Витиш двумя руками развернул голову подопечного, направив ее в правый угол.
В углу имелось еще одно окно, расположенное так близко к стене, точно оно пыталось спрятаться от посетителей. Судя по тому, что стекло было запылено до пепельной непрозрачности, окну это вполне удавалось. Напротив окна с вольготностью беспечного гуляки раскинулся третий стол. Дверцы его тумбочек расхлябанно болтались, а выдвижной ящик дразнящимся языком наполовину высунулся наружу из недр стола. Выбиваясь из общей озорной картины, на слегка прогнувшейся столешнице тихо подремывал дряхлый монитор, выдавая присутствие под столом тушки старенького системного блока. В углу стола, вплотную к стене, прижался принтер. Судя по внешнему виду и дате сервисного обслуживания десятилетней давности, начертанным на кожухе маркером, принтер являлся ровесником системного блока. Интерьер кабинета завершала внушительная деревянная вешалка, прибитая к стене справа от входной двери. Пристроив на ее полке свою фуражку, Мишка растерянно замер, не зная, что ему делать дальше.
– Вот тут ты и будешь жить. Возможно, долго, очень может быть, даже счастливо, ну а если на огонек заглянет Регинлейв Гримсдоттировна, то еще и весело. – Витиш указал рукой на хулиганистый стол. – Женька, его прежний хозяин, ушел в отпуск и на ближайшие два месяца безвозвратно потерян для коллектива, а свято место, как говорится, пусто не бывает. Давай располагайся, завтракать будем.
При слове «завтракать» Мишкин желудок в предвкушении пищи издал вопль радости. Игорь достал из своего стола электрический чайник, привычно воткнул штепсель в розетку и зашуршал полиэтиленовым пакетом, извлекая наружу пышные булочки, аппетитно пахнувшие домашней сдобой.
– А у меня ничего нет, – печально вздохнул Канашенков. – В моей общаге столовая утром еще закрыта была, а вечером я туда уже не успел.
– И что с того, что у тебя ничего нет? – удивился Витиш. – Что ж теперь, удавиться и не жить? Коли ты со вчерашнего дня голодный, не стой столбом, а налегай на булочки. Поддержи, так сказать, отечественного производителя. А я пока кофейку заварю.
– А что это за музейный экспонат? – указал на «Ундервуд» Мишка, вгрызаясь в очередную булочку. – Я думал, таких уже и не существует в природе. К нему в придачу еще бы дыбу да колодки, так вместе с портретом Лаврентия Палыча, как раз нужный антураж образуется.
– Дыбу, говоришь, колодки… именной топор… – задумчиво и чуточку даже мечтательно закатил глаза Витиш. – Е-е-ех, мой юный друг, все это нам, к сожалению, недоступно. А «Ундервуд», так это Костика Кицуненовича Инусанова агрегат. Он как разволнуется, так когти повыпустит и давай когтями по клавишам долбить. Ни одна клавиатура не выдерживала. Спасибо Кобриной, хоть эту махину нашли.
– Так Костя что?.. Оборотень? – чуть не подавился булочкой Мишка. При мысли, что придется не только регулярно видеть вокруг себя сказочных персонажей, но и работать вместе с одним из них, его волосы встали дыбом, образуя некое подобие нимба.