Часовой Большой Медведицы - стр. 20
– Представляю всем нашего нового сотрудника – Канашенков Михаил. Прошу любить и жаловать.
– Любить – это мы завсегда пожалуйста, – гном, вольготно раскинувшийся на стуле прямо напротив Мишки, томно облизнул губы. – Он молоденький, симпатичный, ох и залюблю ж я его…
Канашенков, сожалея уже не только о том, что попал неизвестно куда, но и что вообще пошел работать в МВД, испуганно вжал голову в плечи, представляя себе жуткую картины любви с гномом.
– Регинлейв Гримсдоттировна! Ты сначала дело по Опанасенко в суд направь, а потом уже эротическим фантазиям предавайся! Так! Прения окончены. А теперь за работу, обленившиеся вы мои, за работу! Витиш и Канашенков, останьтесь.
Мишка облегченно выдохнул – беда миновала. По крайней мере, на время.
– Игорек! Коммуникабельный ты наш! Вы вчера вроде бы общий язык нашли, так что будете продолжать дружить и впредь. Жить Михаил будет в твоем кабинете, все равно Женька Еремин к свадьбе готовится, и стол его пустует. Э-э-эх. Так и теряем ценные кадры… – Шаманский картинно смахнул со щеки несуществующую слезу.
– А ты, педагогичный наш, – начальник обратил свой взор на Витиша, – будешь новичку наставником.
Не дожидаясь ответной гневно-протестующей реплики, Шаманский поспешил закончить аудиенцию.
– Идите уже, преступление раскройте, что ли… Да! Михаил! Мне нужен доброволец на суточное дежурство. Добровольцем назначаю тебя.
Витиш молча направился к выходу, а Мишка уже привычно заторопился за ним, мысленно рисуя себе красочные картины нового места своей работы. А что? Если уж город переполнен персонажами фэнтезийной литературы, то и кабинет должен соответствовать!
Витиш дошел до филеночной двери с отпугивающим номером «13» и щелкнул замком. Внешне кабинет мало чем отличался от громадного количества прочих присутственных мест. Помещение, носившее громкое название – КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ, представляло собой пенал, оснащенный двумя окнами, и гораздо более походило на коридор, нежели на рабочее место, присущее процессуально-независимому должностному лицу. В дальнем левом углу кабинета находился обшарпанный сейф, простодушно улыбавшийся распахнутой настежь дверцей. Вдоль левой стены скромно расположился диван, уныло поскрипывающий продавленными пружинами. Со стены над диваном на любого, осмелившегося войти в кабинет, вопросительно поблескивал стеклами пенсне двухметровый портрет Лаврентия Павловича Берии. Под портретом к стенке кто-то прикрепил полочку, на которой неувядающе алел букетик пластмассовых роз. В двух метрах от двери, прямо напротив входа, внушительной баррикадой возвышался массивный письменный стол. На поверхности стола, за бруствером из множества бумаг, пулеметной точкой посверкивал новенький ноутбук, от которого лентой боепитания тянулся к принтеру шнур. С тыла баррикаду прикрывало окно, по причине жары открытое нараспашку. Справа от стола, прикрывая собой потертую стену, словно фиговым листом, стоял одинокий стеллаж. Некогда прямые полки его прогнулись под тяжестью лет и неисчислимых стопок процессуальных бланков, из-за которых любопытно выглядывали чумазые рожицы разномастных кружек. Пытаясь скрыть их присутствие, стеллаж стеснительно прикрылся одной створкой. Одной – потому что вторая отсутствовала в принципе. Наверное, была утрачена во время неравных боев с преступностью. Оборонительную линию замыкал еще один стол, размером поменьше первого, но видом крепче и нахальнее. На столе матово отсвечивали панели невиданного Мишкой диковинного металлического агрегата.