Церворум - стр. 4
Ее аккуратные лакированные туфельки предательски цокали по винтовой лестнице из белого мрамора, извещая о ее присутствии.
Сидя за гладким длинным столом, выполненным из точно такого же, что и лестница, камня, держа толстую потрепанную книгу, отец потягивал утренний кофе. При звуке шагов он повернул голову.
– Сегодня ты не торопишься. Не опоздаешь? – спросил он так, будто бы ничего не произошло.
– Я не буду завтракать.
– Почему? – обеспокоенно выглянула из-за широкой спины мужа Пелагея. Девушка с матерью были чертовски похожи. Такие же густые каштановые волосы, тот же слегка хмурый изгиб бровей, те же черты лица, осанка и поступь. Несмотря на бедное людское происхождение, Пелагея будто бы была создана для дворца – она всегда сохраняла достоинство и обладала прекрасными манерами. Единственное отличало их с дочерью: Равенна унаследовала сияющие серые глаза своего отца, в то время как Пелагея была обладательницей бархатных карих.
– Не хочется. – она не хотела разговаривать о вчерашнем. Хотя бы сейчас. Ей очень нужно было увидеться с Террой. Как бы ни иронично это не было, подруги будто бы поменялись местами. И ей очень хотелось убедиться, что после теста между ними все осталось, как было.
Тест – изобретение одного именитого крита, придумавшего его еще сотню лет назад. Он состоял из психологической части и практической. Первая почти ни на что не влияла и была просто формальностью. Но вторая решала абсолютно все.
Учеников по очереди заводили в маленькую комнатушку, где их вводили в транс и давали определенные маленькие команды, которые, впрочем, ученики знали заранее. Если испытуемый был способен их выполнить, значит он – крит, если нет – простой человек, а если вытворял нечто из ряда вон выходящее, его отводили на тест для шаманов.
А куда девались дети оттуда, никто не знал.
Схватив свою кожаную куртку и проверив карманы на наличие ее любимого складного ножика, подаренного отцом еще в детстве, она выскочила на неприветливую пасмурную улицу.
Разумеется, семья Мэйн жила в благоприятном районе. Элитный коттеджный поселок находился достаточно близко к княжескому дворцу, примерно в десяти минутах езды на автомобиле. У каждого дома была большая приусадебная территория, на которой обычно разбивали роскошные вечнозеленые сады. Их дом не был исключением, и Равенна любила проводить время на свежем воздухе среди зелени. Но именно в этот дождливый ветреный день все вокруг казалось чужим.
Дойдя до границы поселка, отмеченной высокой черной оградой с острыми пиками, девушка пролезла в узкий проход, найденный ею еще на первых курсах. Конечно, она могла ходить по главным улицам, но так на дорогу тратилось в два раза больше времени, поэтому Равенна предпочитала добираться через достаточно опасный, но короткий путь.
Так она и научилась видеть обратную сторону жизни. Это не помешало бы многим заносчивым «золотым» деткам, с которыми она училась. Узкие улочки, разбитые дороги, размокшая от дождя грязь, согнувшаяся старушка, которая неизменно по утрам поливает скудный цветник у себя на окне – все это напоминало Равенне, что помимо сытой жизни существует и совсем другая.
Здесь жилье строилось каким-то особенным образом. Это не были отдельно стоящие дома, но одно- и двухэтажные лачужки стояли будто бы штабелями. Бок к боку, а некоторые и вовсе имели общие стенки. Местность была выбрана самая неудачная – то и дело маленькие холмики и пригорки заставляли дорогу петлять и извиваться, а из-за неоднородности почвы строения то и дело проседали, косились, давали трещины.