Церковные песнотворцы - стр. 37
– наши неправды, а весна природы – весна наших душ. Случалось наблюдать, как суровые иноки, во всем верные заветам Христовым, радовались и утешались подлинным духовным утешением от необычайных слов этого канона.
Царица времен, – утверждает в радости духа творец канона дальше, – светоносному дню, дней же Царю явственнейши даронося, красит избранныя люди церковныя, непрестанно поя воскресшаго Христа»[142]. Здесь выражено именно то, о чем мы сказали выше: радует сердце церковных людей весна – царица времен – тем, что приносит в дар Царю дней воспевание Христа воскресшего.
Знакомство с богословским трудом преподобного Иоанна Дамаскина «Точное изложение православной веры», с теми именно его разделами, которые посвящены изложению творения видимого мира: неба, света, огня, светил[143],– не оставляет сомнения в том, что в каноне Антипасхи в форме церковных поэтических строф выражены те же мысли, которые имеются в богословском произведении. Здесь, несомненно, представлено одно и то же лицо, которое свой запас богословского вéдения вложило в творчество богослужебно-церковных песней канона. Канон продолжает восхваление Воскресения Христова, того именно момента в нем, что ни смерть, ни гробные печати, ни заключенные двери не удержали Христа; образ природы Божией в этой песни отходит, но опять возвращается в тропарях следующих песней.
Канон построен преподобным Иоанном так, что две основные его идеи – востание Христа из мертвых и осязание Фомино – взаимно дополняют одна другую, и это позволяет творцу канона высказать некоторые мысли, раньше не фигурировавшие.
Новыя вместо ветхих, – восклицает он в первом тропаре следующей, 3-й песни, – вместо же тленных нетленныя Крестом Твоим, Христе, совершив нас, во обновлении жизни жительствовати достойно повелел еси[144]. Таким образом, от созерцания природы видимой Преподобный переходит к утверждению обновления человеческой жизни всем подвигом Христовым.
В первых двух песнях канона преподобный Иоанн, будучи восхищен созерцанием таинства Воскресения Христова и обновления жизни во Христе, еще не касается самого образа апостола Фомы; он говорит о всех учениках, которым Христос показует язвы: язвы… учеником Твоим сохранив… свидетельство показал еси…, и только в тропарях 4-й песни Преподобный песнописец делает переход к апостолу Фоме. Ему он посвящает тропари 5-й песни и полностью – 6-ю и 8-ю песни.
Но Христос, восставший из мертвых, – по-прежнему средоточие всех помыслов Песнописца. Желчи убо вкуси, – пишет он в первом тропаре 4-й песни, обращаясь ко Христу, – древнее вкушение исцеляя, ныне же с сотом меда просвещение подая Христос праотцу, и Свое сладкое причастие[145]. Последняя мысль – общение со Христом в вечной жизни – и в пасхальном каноне была одной из излюбленных для преподобного Иоанна. К этой грядущей вечной жизни всем сердцем устремлен Преподобный и в каноне Антипасхи. В первом тропаре 7-й песни этого канона, психологически снова утверждаясь на тайне Воскресения Христова, он восклицает: Яко первый есть дней, и господственный светоносный сий, воньже радоватися достойно новым и Божественным людем с трепетом, приносит бо и века образ, яко осмица совершая будущаго, превозносимый отцев и наш Боже, благословен еси[146].