Церемониалы Российской империи. XVIII – начало XX века - стр. 8
Многочисленные источники, и прежде всего законодательные акты, свидетельствуют, что в Российской империи была наиболее развита именно вертикаль власти, поэтому заявление об «агрокультурном» типе русского общества весьма сомнительно. Нельзя согласиться также с мнением ученого, что русские дворяне были далеки от народа. Большую часть времени дворянство проживало в усадьбах. Усадьба не только кормила дворянина, она объединяла культурную жизнь различных сословий. В результате этого единства появились выдающиеся произведения русской поэзии, литературы, живописи, музыки, соединившие в себе лучшие элементы национальной и западной культуры.
Армия также не была изолирована от народа. В Петербурге размещалась лишь гвардия, тогда как большая часть армейских полков была расквартирована в различных регионах империи.
У Уортмана постоянно прослеживается идея о том, что самим возникновением Русское государство обязано Западу, даже слово «Русь» – подарок западной цивилизации.
Для опровержения заявления Р. Уортмана достаточно вспомнить историю правления Лжедмитрия I. Его попытки введения при дворе западных ритуалов завершились крахом. Стремление подражать европейским нормам, пренебрегая русскими традициями, встречало протест большей части российского общества. А.В. Суворов так сформулировал свое отношение к решению Павла I внедрить в армии прусские порядки: «Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак, а я не немец, а природный русак!» Говоря о восстании декабристов, автор утверждает: «Акт насилия был совершен Николаем ради династии». Конечно, император спасал от уничтожения и близких ему людей, но для русского человека XIX в. «вера», «государь», «Отечество» – понятия неразделимые, и уничтожение династии он воспринимал как уничтожение государства.
Читая труд Уортмана, невольно приходишь к выводу, что основная идея исследования заключается в следующем: для русских императоров главное в управлении – не забота о благе империи, а личное благополучие, желание любыми средствами, в том числе с помощью церемоний, удержаться на троне. Власть ради власти? Можно ли подвести под этот общий знаменатель всех российских монархов XVIII–XIX вв.? Конечно нет.
Продолжая традиции немецкого социолога Н. Элиаса[33], описавшего как систему придворное общество XVII–XVIII вв., Анна Мартен-Фюжье в своей книге[34] ставит цель описать таким же образом светское общество первой половины XIX в., исследовать его «sociabilitè»[35]. Используя богатейший материал, автор создает исторический и социологический портрет «всего Парижа» – нового светского общества середины XIX в. Анне Мартен-Фюжье принадлежит глава о «Ритуалах частной жизни буржуа» в коллективном труде «История частной жизни»[36].
Подводя итоги краткому историографическому обзору, следует сказать, что тема светских церемониалов освещалась дореволюционными и советскими исследователями весьма фрагментарно и недостаточно основательно. Давно назрела необходимость специального исследования, посвященного комплексному изучению проблемы светских церемоний как социально-культурного явления в жизни русского дворянства XVIII – начала XX в.
Хронологические рамки исследования охватывают XVIII – начало XX в. Начальная хронологическая грань обусловлена тем, что XVIII в. открывает новый, имперский период в истории России, когда шел процесс европеизации аппарата управления, изменялись старые и появлялись новые формы государственного церемониала, развивалась элитарная дворянская культура. Конечной хронологической гранью исследования является 1917 г., ознаменовавший крушение монархии в России и начало нового этапа отечественной истории.