Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории - стр. 36

Истощение внутренних ресурсов человека закономерно обернулось потребностью в новых ценностях и, понятно, ценниках на них.

Если в далёкие 1970 гг. «фирменный» полиэтиленовый пакет свидетельствовал едва ли не о положении в обществе его обладателя, то теперь «вещь», упакованная в «пакет» маркетинговой эпохи, – в принципе стала символом уровня и стиля жизни. «Облагороженные» духовными претензиями, но олицетворенные в вещах, – новые (как копеечные, так и очень дорогие) «индульгенции» раскупаются в количествах, о которых папский клир не смел и мечтать! Причём если долютеровские покупатели, развязывая кошель, по-своему всё же заботились о душе, ибо надеялись на Рай «;там.», то нынешние покупатели, не имея подобных иллюзий, стремятся найти его здесь. Эта «здешняя идея» тесно связана с, во времена Кальвина поставленной Западу, ветхозаветной идеологией. Опираясь на неё, нынешние строители «башни» глобального мира создают единый для всех народов язык потребления, в которых материальный успех не просто признак благодати, а сама благодать. Тем не менее, устранение личности и самой сущности человека достигло такой степени, что пришло время осознать простую истину: массово проводимое оглупление и идиоти-зация населения, уничтожающие человека в его духовной, творческой и мыслящей ипостаси, – ничуть не менее преступны, нежели его физическое устранение.

Нужно понять (пока это ещё возможно), что это такое же преступление против человечества, как и то, которым заклеймили себя германские пацг! Поскольку, и тупеющий от несчётного числа материальных благ потребитель, последовательно выводимый из паскалевского «мыслящего тростника», и одеревенело существующая человеко-овощь относятся к бывшему человеку…

Когда всё это началось? Почему привилось и так долго сохраняет свои позиции в духовно вымирающем и психически деградирующем племени человеческом?

Не углубляясь в дебри истории, остановимся на распознаваемой её части. Причём не «всех народов», а лишь ответственных за плоды цивилизации, коими являются державы Старого Света, в конце XVIII в. принявшие не очень тяжёлые роды Нового. Именно там – в хлеву «нового Вифлеема» с его необъятными прериями, неисчислимым поголовьем скота и не привыкшими к обузданию ума аборигенами, как и охотившимися на них, как на зверей, новыми жителями – и зарождались госструктуры около-европейской цивилизации, которая вошла в историю под весьма ёмким и справедливым названием Дикий Запад (Wild West).

Для большего уяснения проблем материально ориентированного, а потому в этих рамках прогрессивно развивающегося мира, обратимся к тому, что особенно «любит счёт», а именно – к золотому тельцу или, дабы не ослепнуть от его блеска, к его эквиваленту – денежным знакам. Для начала сделаем краткий экскурс в развитие финансового капитализма.

Став денежной единицей государства в Малой Азии ещё в VII в. до и. э., деньги на протяжении многих веков были основным регулятором экономической жизни народов. Впоследствии деньги «обогатились» не только экономическими и хозяйственными полномочиями, но властными, а затем и державными функциями.

С созданием Банка Англии (1694 г.) «денежный валютный суверенитет переходит к банкирам, торговцам кредитами и валютой», – отмечает итальянский экономист профессор Джиано Аккаме. К концу XIX в., когда экономика подчинила себе политические интересы, деньги стали играть новые роли и приобретать иное значение в мире. Это произошло, несмотря на то, что политика имела решающее значение в распределении общественных благ, в регулировании которых экономика играла вспомогательную роль. «Нельзя забывать о функциях государств в буржуазном мире, – отмечал Иосиф Сталин в интервью Герберту Уэллсу (1934). – Это – институт организации обороны страны, организация охраны порядка, аппарат собирания налогов. Хозяйство же в собственном смысле мало касается капиталистического государства, оно не в его руках. Наоборот, государство находится в руках капиталистического хозяйства».