«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в. - стр. 25

К этому времени наш герой, судя по всему, окончательно вошел в узкий круг лучших воевод, которые пользовались доверием юного Ивана IV. Новые назначения для него идут одно за другим, фактически не давая возможности побывать дома. Не успев отбыть срок в Зарайске, как с Дмитриева дня (26 октября) 7059 ((1550/51) г. его отправляют на воеводство в Муром. Прошло два месяца, и «декабря в 26 день, пришли нагаиские мурзы Ураслан-мурза да Отаимурза да Теилякъ-мурза и иные мурзы со многими людми на Мещерские места и на Старую Рязань»^>135. К несчастью для татар, русские сторожи вовремя обнаружили их приближение, и украинные воеводы «сошлись» и дали отпор ногаям. «И по тем вестям были воеводы на Резани и ходили в поход боярин князь Петр Михайловичь Щенятев да князь Петр Ивановичь Микулинской, – сообщала разрядная книга, – да князь Олександра Ивановичь Воротынской; да от Николы Зарасково князь Дмитрей Иванович Пунков Микулинской. И сошлися воеводы вместе и приходили на нагайских людей во многих местех, и божиею милостию везде татар побивали, и Селейка мурзу взяли, и многих татар живых поимали»^>136. «Государев разряд» же дополнил это известие – согласно его показаниям, «в Ялатме были по нагайским же вестем и на деле были из Мурома воевода Семен Васильевич Шереметев, Степан Григорьевич сын Сидорова». В итоге для татар все закончилось очень и очень печально – пойдя по шерсть, мало кто из них даже и стриженым вернулся в родной юрт. Летописец со злорадством писал, что «сошлися воеводы резанские и мещорские вместе и шли до Шацких ворот и везде божиим милосердием побивая их (ногаев. – В. П.), а снеги великие да морозы, и позябли многие (ногаи. – В. П.), а достальных во многих местех розных казаки великого князя и до Волги их побивали». В итоге, по словам русского книжника, спастись сумели только сам Арсланмурза и Отай-мурза да с ними «пеших нагаи человек с пятдесят», а прочие «все божиим милосердием зле погибли»^>137. Русский книжник, конечно, преувеличил размеры разгрома, учиненного татарам русскими воеводами. Но не слишком, ибо Иван IV отписывал потом ногайскому Белек-Булат-мурзе, что согласно вновь заведенному обычаю, «которои на наши украины воиною ни придет, и тот жив не будет». И во исполнение этого обычаи Арслановых людей и иных, пришедших с ним, «тысяч пять или шесть людеи наших людеи саблею умерли. А иные у нас на Москве в тюрмах померли»^>138. Одним словом, урок молодым, но слишком самоуверенным мурзам был преподан основательный. Зачинщик набега, Арслан-мурза, поспешил «учинить правду» перед Исмаил-мурзой, братом ногайского бия Юсуфа и его преемником-нурадином, а по совместительству – еще и главным московским доброхотом в Ногайской орде, и отправить летом 1551 г. своего посла к Ивану вместе с послами от Исмаил-мурзы и других мурз. «А всех послов и гостеи и их людеи 750 человек, – отмечалось в посольской книге, – а лошадеи с ними 7500»^>139. Вслед за ними прибыли и другие ногайские послы, 250 человек с 2000 лошадей, и «против нагаиских послов велел царь и велики князь послати встречю Степана Григорьева сына Сидорова. Да с Степаном же посланы дети боярские московских городов». Иван, отличавшийся своеобразным чувством юмора, явно не случайно именно Сидорова назначил встречающим ногайских послов! И что еще интересно – наш герой не только обязан был организовать должным образом, с соблюдением всех тонкостей дипломатического протокола, встречу ногаев, но по царскому повелению «на базаре у них (ногаев. –