Цена равенства - стр. 12
Наконец, ты собрал вещи и заглянул к нам на кухню. Что-то говорил Куське, а сам гипнотизировал меня взглядом: может, я передумаю? Не передумаю, не надейся! Убирайся, предатель! Проживем и без тебя.
Клацк – щелкнул замок входной двери. Финальная точка в прежней счастливой жизни. Ужасно хотелось плакать. Но я не могла позволить себе расплакаться перед детьми. Я закусила губы.
Данька допил кофе и ушел к себе писать реферат. А разочарованная Куська начала капризничать: «Хочу к дельфинчикам!» Я не выдержала и накричала на нее. Катя зарыдала. Боже, мне только ее истерики не хватало! Какой чудовищный день! Наскоро успокоила, включила мультики. «Щенячий патруль». Теперь минимум полчаса ее будет не видно и не слышно.
Что-то я хотела сделать? Что-то важное… Ах, да, посмотреть, что ты забрал с собой и что оставил. Я открыла дверцу платяного шкафа. Твои рубашки рядком висели на плечиках. Сколько же их у тебя? Дорогих, заказанных по каталогу. Это я их выбирала, заказывала… Ты не любишь надевать рубашки больше двух раз подряд. Особенно в последние полгода.
Сняла с плечиков одну – кремовую с тонкой шоколадно-коричневой полоской. От нее знакомо пахло твоей туалетной водой и горчинкой пота. Такой привычный родной запах. Я невольно проверила – все ли пуговицы на месте? Чистый ли воротничок? И вдруг одернула себя: чего это ради? Чего ради я продолжаю вести себя как безупречная жена? Ты бросил меня! Пусть твоими рубашками теперь занимается любовница!
Я рванула изо всей силы. Ткань хрустнула, но не поддалась. Хваленое английское качество! Тогда я ухватилась за борта и снова дернула. Крупой посыпались и запрыгали по полу пуговицы. Хрясть: с треском распалась надвое спинка. Вот тебе, ублюдок! Кривыми маникюрными ножницами я откромсала воротник. Отхватила под корень рукав. Я рвала и резала холст, который касался твоего тела. И мне казалось, что ты должен почувствовать боль. Пусть тебе будет так же больно, как мне сейчас! В куклах вуду определенно есть смысл. С каким наслаждением я бы сейчас вонзила иглу в твое тряпочное чучело, предатель!
За первой рубашкой последовала вторая. А я никак не могла остановиться. Внутри все еще клокотала неутоленная ярость. Хрясть, хрясть!
Твоя любимая сорочка висела в ванной. Вчера ты капнул на себя «Зинфанделем» (руки тряслись, предатель?), и я сразу же застирала алое пятно. Я бросилась в ванную. Из крана со сводящей с ума монотонностью падали тяжелые капли. Кап-кап-кап… Веские, как слова приговора. Который невозможно обжаловать.
Я попыталась завернуть вентиль, хотя знала, что это бесполезно. Кран подтекал уже третий день. Ты обещал посмотреть его в субботу. То есть сегодня. Кап-кап-кап… Звук бессмысленно утекающей жизни. Я надавила. Вентиль крутанулся, и из крана хлынул яростный поток холодной воды. Вода брызнула в лицо, намочила халат. И внутри меня тоже сломалась какая-то заглушка, которая сдерживала напор эмоций. Я села на бортик ванной и разрыдалась. Ревела и ревела, оплакивая свою разломанную, перекореженную жизнь.
Как я ни старалась сдерживаться, Данила услышал. И вскоре в дверном проеме показалась его вечно растрепанная голова. Он подошел, положил руки мне на плечи. Как будто он был взрослым, а я – ребенком.
– Мам, что случилось?
Я не успела вытереть слезы.