Целуя девушек в снегу - стр. 15
Коварная птица скрылась из виду и заходила по наледи над нашими головами, изредка щёлкая клювом.
– Смотри, она согрелась! – девушка продемонстрировала приободрившуюся в её руках, коняшку.
Казалось, минутка, и коник улыбнётся, радостно заржёт. Грива теперь была ухожена, уложена и словно бы стала чище. «Осталось только косичку заплести, ага!» – мелькнула мысль.
– Как у тебя получилось, Лин? Пони, будто живой…
Произнесённые слова за версту отдавали тупой лестью, но Лина восприняла их всерьёз.
– Не «ты», а «мы». Вместе же её согревали. Ты и не представляешь себе, сколько чудес можно творить вдвоём. Любя…
И она снова принялась поглаживать пальчиком бок игрушки.
– Лина, любимая. Я—то думал, при свидании поговорим о нас, а тут что—то непонятное получается.
– Серёженька! Мы и говорим о нас. Ты потом поймёшь…
– Ты помнишь, о чём мы собирались побеседовать в тот раз? Давай об этом?
Во время диалога мы сидели, обнявшись, затем Лина отстранилась, весело глянула и обхватив меня за голову, поцеловала. Я обомлел, не ожидая подобной прыти, но молниеносно сориентировался и ответил поцелуем на поцелуй. От губ Лины пахло шоколадом, ванилью, а волосы её, освободившись от берета, оставшегося в моей руке, рассыпались по плечам и щекотали мне нос и щёки. От щекотки я дёрнулся.
– Ты чего? – удивилась девушка.
– Щекотно! – засмеялся я.
– Ещё пощекотать?
– Ага!
Она приблизила лицо, и начала, мурлыча, тереться носом о мою щеку.
– Ты редко меня зовёшь…
– Напротив, у меня ощущение, что я думаю о тебе каждый день.
– Думаешь… Но не зовёшь.
– Я не знаю, как это делать.
– А я не знаю, как тебе это объяснить.
– Но, иногда мы вместе. Наяву. Вот как сейчас. Получается, не всё потеряно… Кстати, ты, вроде бы, хотела что—то сообщить?
– Я уже и сообщила…
– Да? Неужели?
– А о чём мы с тобой беседовали столько?
– Я и не понял почти ничего!
– Ох, Серёжа, Серёжа!
– Ох, Лина Аликовна, Лина Аликовна!
Лина дёрнулась, чуть было, не заехав мне в нос лбом и, глядя прямо в глаза, прошипела с необъяснимой, странной и непонятной злостью:
– Никогда! Слышишь? Никогда больше! Не называй меня так!
Я опешил:
– А как, тогда?
– Лина. Просто Лина. И не иначе.
– Моя Лина.
– Твоя Лина.
– Я даже не хочу спрашивать, почему… Ты нынче поразительные страсти—мордасти собираешь!
– И правильно не хочешь…
– Значит, мы поговорим о том…
– Неа! Поздно. Вон и магазин давно открыли. Тебе пора, компьютерный гений… Я, как обычно, провожу Вас, сударь мой!
– О, сударыня, Вы столь любезны. Нельзя ли проводить Вас, моя очаровательная барышня?
– Нельзя, мой господин.
– Совсем нельзя, моя принцесса?
– Пока нельзя, о, повелитель!
– Вы говорите загадками, миледи!
– Наоборот, милорд. Я говорю отгадками. Имеющий уши, да услышит! Чтобы получить понятный ответ, надо задать понятный вопрос. Понятный, не только для отвечающего, но и для самого спрашивающего.
Я потрогал свои уши:
– Хм, на месте, кажись! А не слышу.
Лина засмеялась и встала. Я последовал её примеру и осторожно надел берет ей на голову, откинул каштановые локоны с лица. Погладив, напоследок, привыкшую к ней лошадку, Лина вздохнула, вытащила у меня из кармана перчаточки, поставила игрушку на то место, откуда взяла в начале нашей беседы, и тихим шёпотом обнадёжила снова потускневшего пони:
– Смотри, не замерзай. Скоро тебя хозяйка найдёт.