Целитель. Долгая заря - стр. 9
В начале лета американцы подсуетились – зазвали в Нью-Йорк не только русскую делегацию, но и немцев из ГДР, англичан, французов, даже японцев с итальянцами – всех, кто имел или мог создать инверсионное оружие. И все дружно подписали международный договор о его запрещении…
Главком флота тогда успокоил Гирина. Вертя в пальцах бокал с дорогущим шампанским, он сказал, пародируя Сталина: «Ви, товарищ контр-адмирал, не волнуйтесь – свято место пусто нэ будет, нам есть, чем заменить эти дорогие игрушки!»
Хроноинверторы и впрямь стоили немало, да и энергии на них не напасешься, а на флотские склады уже завозили сверхсекретные ракеты «Циркон» – гиперзвуковые…
Иван стянул промасленные верхонки, и протянул руку командиру корабля.
– Дальше уж вы сами! – улыбнулся он.
Лощеный капдва смущенно отзеркалил его улыбку.
– Спасибо, Иван Родионович! А то я боялся, думал, что до выходных прокопаемся…
– Жалко? – Гирин кивнул на развороченную палубу.
– Да как сказать… – затянул командир «Новороссийска». – Нет, тогда, у Гвинеи… у Экваториальной Гвинеи… «Перун» нам здорово помог – мигом смахнул в океан парочку «камикадзе». Слух прошел, что за штурвалы старых «сушек» усадили самых настоящих зомби! Ну, не знаю, зомби там или не зомби, а «Си-4» в фюзеляжах хватало… – Он пожал плечами. – Наверное… Нет, не жалко. Сколько раз бывало – щупаю кабели, а они горячие! Не-е… Без них спокойнее! Знаете, небось, как матросы «Перуна»… того… переиначили?
– Догадываюсь! – рассмеялся контр-адмирал.
Пронзительно закричали чайки, а из Севастопольской бухты, словно видение из детства, выплывал белоснежный барк «Товарищ». Море улыбалось…
Тот же день, позже
Севастополь, проспект Гагарина
Когда Гирины выбирали квартиру, им предлагали любой район города – хошь в Ленинском или в Гагаринском, хошь – в тихом Балаклавском или в старом Нахимовском.
Настя взялась за дело серьезно – объездила за неделю весь город, и остановилась на Стрелецкой бухте, «Стрелке», как местные говаривают. И море рядом, и до центра недалеко. Выйдешь на лоджию – синяя даль за крышами, за парком… Красота!
Закруглившись в штабе ЧФ, Иван доехал до дому часам к пяти. Ему, как командующему 5-й ОпЭск, полагалась «персоналка», но контр-адмирал любил сам вертеть баранку.
Мягко урча, «Волга» скатилась в подземный паркинг, и свернула на свое законное место. Гирин улыбнулся: Настина «Шкода» блестит, заботливо «умытая» и протертая. Стало быть, и сама хозяюшка дома.
Лифт вынес его на светлую лестничную площадку, совмещенную с просторной террасой – шезлонги пустовали, ветрено сегодня. Полупрозрачный навес вздувался и опадал, беспокойно заполаскивая, словно недобранный парус.
Зато квартира встретила моряка тишиной и покоем. К стыду своему, не таким уж сдержанным и суровым он оказался…
Нет, в самом начале, когда Макс заявил, что поступает в училище, Гирин даже порадовался, но стоило «Иванычу» сообщить, в какое именно…
«Да зачем тебе в Ленинград тащиться, сына? – заюлил он. – У нас же, под боком, Нахимовское!»
Но Максим Иванович был непреклонен.
«Весь в папу!» – грустно вздыхала Настя…
– Вань, ты? – донесся нежный голос с кухни.
– Я! – отозвался контр-адмирал, быстро переодеваясь в домашнее, и как будто становясь другим – мягким, послушным женской воле.
Настёна, напевая, перемывала брякающие тарелки.