Царство льда - стр. 19

Сложно было сказать, что давали в сумме все эти причуды – может, их и не стоило бы перечислять, если бы Джеймс Гордон Беннетт не был при этом своеобразным, но блестящим издателем, которого характеризовали поразительная чувствительность и удивительный нюх на то, чего жаждет американская публика. Он стал одним из отцов века коммуникаций. Хотя работать на него было сущим кошмаром, он все же создал один из величайших органов американской журналистики.

Делонгу так и не удалось понять своего покровителя, но он был рад их знакомству. Ему повезло найти человека, который обладал не только бездонными запасами средств, но и ненасытным аппетитом к историям, способным всколыхнуть весь мир.

Новый полярный герой Америки был человеком множества талантов. Его беспрестанно раздирали противоречия. Эмма Делонг полагала, что внутри ее мужа идет «бесконечный конфликт» между импульсивностью и упорными стараниями, между любовью к приключениям и стремлением достичь великих целей. Делонг мог быть романтиком, порой даже экстравагантным. У него, по словам Эммы, было «голодное сердце», но он по доброй воле большую часть жизни провел в смирительной рубашке жесткой дисциплины. Он с удивительной ясностью понимал, чего хотел, и убежденно преследовал свои цели: сопротивление лишь усиливало его пыл.

Делонг любил оперу, симфоническую музыку и хорошие романы. Он был ответственным корреспондентом и писал прекрасные письма изящным, витиеватым почерком. Он обожал свою дочку Сильвию и терпеть не мог задания, которые отрывали его от повседневных радостей семейной жизни. Позволяя Эмме вести хозяйство и распоряжаться большей частью финансов, Делонг спокойно относился к домашним делам. Однако, командуя кораблем, он строго следил за дисциплиной и не допускал неисполнения приказов. Один историк назвал его стиль командования «монолитным». Будучи, в сущности, порождением флота, он больше всего на свете презирал флотскую иерархию, флотскую политику и флотские законы – все это казалось ему тяготами и скукой.

Делонг винил флот в своих худших чертах. Однажды он написал: «Корабельная жизнь меняет характер. Марк Твен в «Простаках за границей» говорит, что в море проявляются «все плохие качества человека и развиваются новые, которые прежде были ниже его достоинства». Возможно, это относится и ко всем острым углам моего собственного характера». Он признавал, что бывает «резковат», но такова уж жизнь флотского офицера. «Могу лишь сказать, что я не допускаю споров, – писал Делонг. – Мое дело – командовать, а их – подчиняться».

В 1870-х годах Соединенные Штаты нельзя было назвать морской державой мирового уровня, и Делонг это понимал. Хотя американские ВМС постепенно совершенствовались, многие европейские государства считали этот крошечный и устаревший флот не более чем шуткой. Согласно историку флота Питеру Карстену, он представлял собой «третьесортное сборище старых посудин» «разной степени ветхости… над ним смеялся весь мир». Жизнь офицеров американского флота не полнилась приключениями – вместо этого в ней были тесные каюты, низкое жалованье, драконовская дисциплина и конкуренция за повышение ранга, которое происходило крайне медленно и почти ничего не давало.

Большинство заданий сводилось к тому, чтобы «показывать флаг» в заграничных портах и выполнять монотонную, отупляющую работу на борту корабля. Это была жизнь «ужасной безнадеги», как сказал в то время один из младших офицеров. «Лучшие годы жизни» поглощались выполнением «самых скучных, неинтересных и бесполезных обязанностей». Как и многие молодые офицеры, Делонг часто чувствовал, что он понапрасну тратит свои лучшие дни. «Застойный флот, – заметил один из историков судоходства, – был не местом для человека действия».