Царство красоты - стр. 14
– Получил, Валери… простите если я…
– Вот и занимайся своим делом! – строго приказывает.
Вновь смотрит в мои глаза:
– Так кто вы?
Она, эта хрупкая женщина, стоит перед нами, а мы, двое молодых жеребцов, сидим – мне стыдно, нужно же встать, а я не могу. Не могу выставлять напоказ то, что в этот момент самым безнравственным образом происходит в моих штанах. Поэтому я отвечаю ей сидя:
– Меня зовут Эштон Дикстра, я опоздал к началу семестра из-за проблем с визой.
– Французский акцент…
– Да, я из Франции, из Парижа, если быть точнее.
– Прямиком из французской столицы значит?
– Точно, – отвечаю, улыбаясь.
Да, я улыбаюсь ей, как полный придурок, и сам от себя пребываю в шоке: я почти никогда этого не делаю. Мои губы не знают улыбок, потому что я просто не умею их растягивать в нужный момент. Вернее, не знаю, когда эти моменты бывают.
А её синие глаза продолжают сканировать меня, она не улыбается мне в ответ, она разглядывает… моё лицо.
Узнала. Конечно, узнала. Любой, кто видел Его, узнал бы. А она, эта необычная, умная женщина и подавно.
– Вас не учили, молодой человек, что перед началом лекций необходимо познакомиться с преподавателем?
– Простите… я не подумал.
– Надеюсь, вас не затруднит подойти ко мне на перерыве?
– Конечно нет, я подойду.
– Спасибо.
Она разворачивается, и я прячу глаза в своей тетради: не могу смотреть на неё сзади, моя эрекция уже пугает меня самого.
Мне восемнадцать, и ни разу ещё в моей истории со мной не случалось подобного: я никогда так остро не ощущал потребности в близости, меня не влекло к женщине настолько старше меня, моё сердце не билось с такой силой, а физиологические процессы в моём теле не были настолько вне контроля.
И всякий раз, как я поднимаю свои глаза и вижу черты её лица, подбородок, скулы, о которые можно порезаться, губы в которые хочется уткнуться своими, в моём животе поднимается щекочущая изнутри волна, она опрокидывает меня, и не даёт подняться вновь.
Я кайфую от изгиба её шеи, нежности ушных мочек, украшенных маленькими бриллиантами, светлых волос, стянутых в лаконичную причёску. Её руки сводят меня с ума своими запястьями, и каждый раз, как она берёт ими мел и пишет на доске свои формулы, я чувствую волшебство, плотной вуалью накрывающее мою душу.
Я запрещаю себе смотреть на её бедра, потому что знаю: успокоюсь нескоро, а она в любой момент может вызвать меня к доске, выписывать очередное не укладывающееся в моей голове уравнение. Я никогда ещё не ощущал себя таким тупым, особенно в те моменты, когда она стоит так близко, что я могу уловить её запах.
Но самое необыкновенное в ней, самое необычное, неподражаемое – её глаза, их глубина и мудрость. Кажется, она знает всё, видит насквозь, чувствует каждую твою вибрацию. И в этих глазах хочется тонуть, причём добровольно, не страшась потеряться в них навеки, забыть путь домой, отказаться от всего, что прежде считал важным, дорогим, стоящим внимания. Хочется идти за ней, куда бы она ни пошла, слепо следовать, лишь втягивая носом её божественный аромат.
В тот самый первый день моего знакомства с Валерией я понял, что у моей матери нет шансов и, по всей видимости, никогда не было.
По окончании лекций случилось то, чего я ждал всю свою жизнь – я впервые увиделся со своим отцом, но мои чувства и эмоции оказались совсем не теми, каких я ожидал.