Царский отбор, или Невеста из другого теста - стр. 36
И вот уже вся восьмилапая жукша целиком – застывшая зверушка изо льда.
Царь резко сжал пальцы и ледяная паучиха в его ладони покрылась трещинами, а потом рассыпалась на части.
Я смотрела во все глаза, как маленькие осколки льда разбрызгиваются от руки правителя во все стороны. Это было... красиво. Даже. В какой-то степени. Если забыть, что собой представляла эта тварь до того, как рассыпалась фонтаном из осколков льда.
- И кто же к вам подсадил восьмилапую жукшу, кинья? – спросил царь; он снова с интересом смотрел мне в лицо.
Постойте... До меня вдруг дошло. Кинья? Правитель Аквилаи только что обратился ко мне... «кинья»? То есть... не «кикимора болотная», нет?
- Вас пытались сжить со свету, - продолжал он. – В этом нет сомнения. Вы знаете, кто это мог быть?
Я задумалась. Вопрос, конечно, хороший. Ангуда? Могла. Положительно могла. Поняв, что Тарлада моя русалочья внешность не оттолкнула – кажется, он, хоть и был удивлен, но большой разницы не почувствовал. По крайней мере, мне так показалось.
Или Лазария? И эта могла. После того как я ее разозлила, алабонская принцесса так скрипела зубами и глазами метала в меня молнии, что могла и поддаться банальной женской злости.
Они обе могли подсадить ко мне маленького паучка размером с ноготь – я бы даже не почувствовала легкого прикосновения к волосам.
- И позвольте спросить... – напомнил о себе царь, пока я размышляла. – Кто вы?
До меня не сразу дошел вопрос. А когда дошел, я уставилась на государя большими от удивления глазами.
Кто... я?
Так и подмывало ответить: «Здравствуйте, я ваша кикимора. Как вы могли меня забыть после того, как обзывали при всем честном народе?». Но интуиция подсказала мне – что-то не так.
- Простите, государь... – стараясь говорить крайне смиренным тоном, произнесла я, - а кого вы видите, когда смотрите на меня?
Белоснежные брови царя чуть нахмурились.
- Вы пытаетесь играть в загадки с царем? – строго спросил он.
- Простите, государь, - опустила взгляд я.
Девицам положено говорить тихо, потупив взор, верно? Пусть думает, что я просто растерялась из-за того, что со мной заговорил сам Царь Северного Моря. Судя по всему, это своего рода титул.
Царь рядом хмыкнул, и, наверное, подумав, что с него не убудет, если ответит, сказал:
- Я вижу кинью, на которую кто-то наложил русалочьи чары.
Хорошо, что в этот момент я стояла с опущенной головой, потому что мои глаза невольно поползли на лоб. Царь сейчас видит во мне... Таису? Таису, чья кожа то здесь, то там покрыта островками синей чешуи, но... Таису?!
- Сначала вас пытались изуродовать, - продолжал царь. – Потом убить. Кто-то в моем дворце позавидовал вашей красоте?
Красоте?!
О.
О-о-о-о-о!
Он действительно видит во мне Таису! Как так вышло? Почему? Из-за чего? То есть... Когда перед ним появилась прекрасная молодая Таиса из Рагуды, он увидел в ней кикимору. А теперь, когда перед ним девица, изуродованная русалочьими чарами, он видит... красавицу?
Или нет?
Я чувствовала: где-то в моих рассуждениях закралась ошибка, но не могла понять, где.
Однако факт: по какой-то причине прямо сейчас царь видел меня в точности такой, какой я и была.
- Мои невесты, недавно прибывшие ко двору, случайно, не причастны к этому? – спросил государь, и я слышала, как его тон ожесточился. – Они принадлежат к другим народам. Жаболюды жестоки, каракатицы завистливы, кикиморы болотные... коварны.