Бывший: все сложно - стр. 22

Плакать буду? Может и буду. Но уже точно не в твою жилетку.

Разворачиваюсь, на ходу снимаю его кольцо.

– Может, и буду, – подхожу к Олегу, его лицо расслабленно смягчается.

Беру за руку.

– Но если все время думать о том, что завтра что-то произойдет, то как жить? Спасибо за то, что помогал, – вкладываю кольцо в ладонь, – но дальше нам не по пути с тобой.

– Кир, ну перестань ты! – перехватывает за кисть.

– Отпусти меня, – пытаюсь руку выдернуть.

– Что ты начинаешь! В тебе сейчас эмоции говорят, а не здравый смысл! Когда все выйдет из-под контроля, поздно будет! – трясет своей бумажкой.

– А это не выход.

17. Глава 12. Сложно, когда мама не поддерживает

Пока доходим до дома, уже чуть-чуть успокаиваюсь.

– Борь, запомни, это очень важно. Ты у дяди Олега и вообще у незнакомых не берешь никакие конфеты, продукты, таблетки.

– Мам… ну я знаю. Что ты, как маленькому.

– Да… вот ты знаешь, а потом оказывается, что нет. Ладно не знакомые, но дядя Олег тоже. Вот чтобы тебе вкусное-превкусное не предложил, а я запрещаю – не ешь и не бери.

– А что дядя Олег плохой?

Такие он вопросы задает. Неудобные.

– Мы с тобой ярлыки людям вешать не будем…

– А что такое ярлыки?

– В общем…

– Дядя Олег нам не подходит и мы его вычеркиваем из кандидатов?

– Да! Вычеркиваем.

В точку.

Сегодня, правда, уже была последняя капля.

– Но! – поднимаю указательный палец вверх. Если что-то у него возьмешь и съешь, то впишу назад.

Манипулирую в обратную сторону. Борька ведется и машет головой.

– Ни за что. Лучше манку с комочками буду есть три раза в день.

Ой… Боря такой Боря.

В витрине одного из киосков высматривает журнал с заданиями. Раз бегать ему нельзя, покупаю для разнообразия: "Следопыт-исследователь".

– Я такой в саду у Глеба видел, – тараторит Боря, – тут надо искать, и что нашел приклеивать! Пойдем в парк!

Через пять минут мы уже в сквере. Боря усаживает меня на скамейку, рядом раскладывает журнал.

Берет наклейки, внимательно изучает.

– Тут надо найти такое же как на картинке и потом приклеить наклейку.

– Только если без фанатизма, Борь, и без беготни, у тебя ключица.

– Понял.

Кивает коротко, отрывисто. Почти по-военному. И убегает.

А я замираю.

Этот кивок.

Так, будто не маленький мальчик передо мной, а взрослый мужчина в форме.

Никита.

Я не хочу ничего о нем вспоминать, но старое черно-белое кино включается само.

Мы тогда собирали деньги на квартиру. Я просила не покупать мне ничего, денег было впритык. Вот так же посмотрел на меня, молча кивнул. Понял.

Но на мой день рождения принес мне те самые кеды, в которые я влюбилась еще весной. Сделал по-своему. Но кеды эти такие удачные оказались, что я ношу их до сих пор.

Сердце сжимается и будто прокручивается в центрифуге. Так болезненно видеть жест взрослого мужчины в своем пятилетнем сыне. Понимать, откуда он.

В сумке звонит мобильный и кино выключается.

Мама.

– Ну, как? Сходили?

– Да, все нормально, мам. Живой, активный мальчишка. Немного импульсивный, но ничего страшного. Просто нужно терпение.

– Ну, слава богу… – мамин голос смягчается. – Может, и лучше, что сводила. Зато спокойна теперь будешь. Спасибо Олежику.

Олежику.

Как так получилось вообще, что все его любят?

Мама нарадоваться не может. Ей то цветочки, то конфетки, папе постоянно какие-то приспособы, один Боря всегда насторожен по отношению к нему.