Бывший муж. Мы не закончили - стр. 33
— Какая же ты чёрствая, Вась, — вдруг хрипит Марк, чуть нахмурив брови.
Смотрю на него, желание закрыться появляется молниеносно. И я обхватываю себя руками.
— Ты постарался, — отвечаю я коротко спустя паузу.
Он ловит мой взгляд и вздыхает.
— Что по поводу Ромы? — не даю больше перейти на те темы, которые нам нет смысла обсуждать.
Злобный оскал Леонову не удаётся скрыть, и я сразу понимаю, что он что-то задумал. Это настораживает, и моё волнение за Буднева только растёт.
— Родной, я тут тебе кое-что привезла… — с улыбкой и громким возгласом в палате появляется женщина.
Оборачиваюсь на неё, узнавая его невесту, а она замирает на полуслове, разглядывая меня. Явно вспоминает наш короткий диалог, потому что её взгляд стрелой летит в Леонова, а потом снова на меня. Напряжение и так трещало искрами в этой палате, теперь и вовсе ощущение, будто здесь щиток взрывается.
24. Глава 22
Я ощущаю себя не в своей тарелке. И последнее, что мне хочется, это участвовать в дешевой семейной драме.
Плотно сжимаю губы, бросая взгляд на наручные часы. Сегодня все не вовремя. Все не к месту.
Зачем я вообще записалась на прием к той женщине, если я до жути боюсь туда идти? Такого страха, патологического, пронзающего до костей, я не испытывала никогда.
— Я вижу, Марк Викторович, что вам уже лучше, — натягиваю дружелюбную улыбку, демонстрируя его невесте, что мы просто коллеги с ее женихом, — Мы всем тренерским составом желае вам скорейшего выздоравления. И просим вас еще раз обдумать решение по ситуации с Романов Будневым.
Я огибаю девушку, протискиваясь к двери. Жму на ручку, слыша, как мне в спину летят слова:
— Вася! Не смей убегать!
Он рычит, он зол и явно недоволен тем, что наш разговор прервали.
Я же наоборот испытываю радость и облегчение. Потому что находится с ним в одной палате — это мука. Да вообще в целом находится с ним рядом, словно каждый раз окунаться в болезненное прошлое.
Говорят, что молчание — это проявление гордости. А гордыня — смертный грех.
Но если мне так проще жить на земле, греша, то пусть это будет самым страшным, что я сделаю за всю свою жизнь. Обнажаться душой перед ним я совершенно не хочу. Показать ему, как же было мне чертовски больно, когда в момент своей уязвимости я узнала, что он трахает другую…
Нет. Ни одна женщина не сможет простить такое. Потому что ты не сможешь забыть, не сможешь понять и принять.
Вы же только потеряли вашего ребеночка… У вас траур, горе. Ты оплакиваешь малыша, а он свой член в это время в друю вставляет.
И как после этого оставаться мудрой и искать в себе прощение и понимание? Нет этого и не будет.
Я выхожу из палаты, так и не посмотрев на него. Он что-то еще кричит, но я словно отключаю свой слух, чтобы не слышать его.
Единственное, что я делаю, это уточняю у врача, насколько серьезная травма и все ли хорошо с его здоровьем. Потому что я не тварь, которая после тяжелого расставания проклинает и желает смерти.
Узнав, что у него все в порядке и все обошлось, я расслабляюсь. Жить будет и слава богу!
До приема врача не нахожу себе места, такси как-то слишком быстро доезжает до нужной клиники, словно все светофоры разом загораются зеленым, освобождая дорогу. Потом также молниеносно милая девушка в регистратуре оформлет мой прием, заключая договор на предоставление медицинских услуг.