Бывший муж. Мы не закончили - стр. 35
Перов и так уже ржёт надо мной, что суюсь вечно туда, куда не надо. Он знает всю историю с Василисой, да и её саму знает. Дружим мы уже лет двадцать точно, и когда Ваську только увидел, отговаривал, мол, вляпаешься. Не в плохом смысле, а именно в том, что она отличалась.
Вляпался конкретно. До сих пор штормит.
— Ты слышала, что я больше не хочу…
— Марк, — останавливает она, — Я изменюсь. Я понимаю, что в последнее время была зациклена на обиде, и это привело к разрушению наших отношений…
Блядь. Прикрываю глаза, а башка, и так не отошедшая от травмы, начинает ещё больше гудеть.
— Не было никаких отношений, Рит! Окстись! Мы тупо трахались и выходили в свет, я по факту платил тебе долбанными подарками. Отношения, это когда вы душу делите на двоих, а здесь был остервенелый секс, алкоголь, жратва и снова секс! Чувствуешь разницу?!
И всё-таки взрываюсь, обесценивая вообще всё, что для неё казалось любовью! Но если, мать её, иначе не понимает, как объяснить?! А потом говорят мужики жестокие, да нихрена.
В палате внезапно появляется сначала медсестра, а затем и врач.
— Доброго дня, время посещений подходит к концу, — строго он говорит, и я послушно киваю и безмолвно благодарю его.
Рита, не скрывая шока и утирая слёзы, даже не глядя на меня, пулей вылетает из палаты. Надеюсь, что это её, наконец, остановит.
— Спасибо, вы очень вовремя…
— А у вас я смотрю был эмоциональный визит, — озвучивает он, глядя в мою карту: — Анализы в норме, гематома есть, но это вполне нормально при такой травме головы. Главное, что нет внутренних кровоизлияний и это не повредило жизненно важные участки головного мозга. — я киваю на каждое слово, потому что откровенно лежать здесь нет ни желания, ни времени.
А то сочувствие, которое я хотел увидеть в глазах Васи — его просто не оказалось. Увы.
— Когда я буду свободен? — хмуро спрашиваю у врача.
Он смотрит на время задумавшись.
— Если очень постараться, то можно успеть и сегодня.
Хочется издать победный клич. Но я молчу.
— Однако повязка останется с вами ещё на несколько дней.
— Без проблем, — киваю я: — В долгу за оперативность не останусь.
Добавляю, но доктор смотрит прищуренным взглядом несколько секунд.
— Это не нужно вознаграждать, уважаемый, знаете почему? — закрывает мои документы, а я отрицательно качаю головой: — Потому что призвание и клятвы, что принимает и даёт человек, выбирая эту профессию, гораздо выше ваших бумажек.
Вот теперь я лежу и смотрю на него с ещё бо́льшим уважением, чем было до. Крайне редко в наши дни можно встретить людей с подобными принципами. Тут же в голове стреляет воспоминание, когда нам сообщили, что ребёнка не будет.
Я не был настроен быть отцом, мне нужна была лишь она. Быть с ней, чувствовать её, касаться и оставаться единым целым. Но когда я увидел её лицо в тот момент, я на хрен готов был разнести всю больницу к чертям. Слушая её вой и непрекращающийся скулёж, наблюдая безразличие, с которым к ней относились врачи, я готов был закидать их исками.
И даже через своих юристов подготовил, но она всё затормозила. Сказала, что её предупреждали, а я до сих пор считаю, что там есть их вина. И ничто не сможет меня переубедить.
— Спасибо вам, — искренне благодарю доктора, стирая налёт прошлого.
Он, поджав губы, кивает и оставляет меня одного. А мои мысли вновь возвращаются к нерожденному ребёнку, горечь потери которого я пережил задолго после случившейся трагедии и уже будучи без Василисы.