Бывший муж - стр. 26
- Какой-то неправильный младенец, - задумчиво сказал Илья.
Дело было вечером. Мы сидели за кухонным столом, я пыталась рисовать, а Илья читал вслух. Читал монотонно, нагоняя сон, который я стряхивала с себя заметным усилием.
- Что в нем не так?
- Глаза.
Я вгляделась. У пухлощекого карапуза и правда глаза неправильные. Должен быть счастливым, а смотрит с таким испугом, словно его людоед в свое логово тащит. Вздохнула – и правда никуда не годится. Порвала бумагу пополам, пятый младенец уже за сегодня, скоро тошнить от них будет.
Звонок в дверь был таким неожиданным, что я вздрогнула. Первая мысль – папа что-то забыл и вернулся. Нет, у нас есть друзья, но не такие, чтобы без предупреждения в десятом часу вечера, когда я только начинаю битву за то, чтобы совеныш шёл спать. Гостей мы не ждали, я поймала удивлённый Илюшкин взгляд.
- Я сама, - сказала я Илюшке, который бросился к дверям. – Иди в комнату.
Мой голос звучал напряжённо, я видела, как сыну интересно. Звонок прозвенел ещё раз, ударил по ушам и нервам. Илья все же не ослушался, ссутулился и понуро побрел к себе. Я приникла к глазку. Вздохнула. Стиснула кулаки. Вот он, кошмар моих последних дней во плоти. Собственной персоной. И такой соблазн не открывать дверь, не впускать его в мою жизнь больше.
- Янка, - просит Ярослав, словно угадывая моё желание. – Я слышу, как ты сопишь за дверью.
Я могу не открыть, думаю я. А если он не уйдёт так просто? Тогда я добьюсь только того, что снова напугаю сына. Он и так после той моей выходки смотрит настороженно. Я ненавижу себя и дверь открываю. Смотрим друг на друга, молчим. У Ярослава волосы чуть растрепаны, на щеках – минимум трехдневная щетина. В глазах усталость. А ещё от него густо пахнет алкоголем.
- Ты пьян, - утверждаю, не спрашиваю я.
Словно мы снова женаты и я имею право его упрекать. Сама на себя сержусь за эту фразу, жалею, что произнесла, но – слово не воробей.
- Да, - устало отвечает он. – Пустишь? Я ненадолго.
- А если я скажу нет?
Он улыбается, словно не верит, что я могу ему отказать. Входит, огибая меня. В прихожей с любопытством оглядывается – он у нас в первый раз. Затем разувается, ставит ботинки в сторону, у стенки. Идёт на кухню, садится на табурет, замолкает.
- У меня дочка родилась, - говорит он. – Вчера.
- И ты как истинный мужчина решил напиться по этому поводу.
Он снова улыбается. Подпирает рукой щеку, мой бывший мужчина, смотрит на меня долго-долго. Мне не по себе. Я вдруг вспоминаю, что срок у его жены был небольшой. Как она плохо выглядела. Как испуганно смотрела. Вспоминаю свой дурной сон. Всё… не к месту.
А Ярослав берет со стола разорванный пополам рисунок, про который я уже забыла. Соединяет половинки. Смотрит на нарисованного мной испуганного младенца. Внимательно так. У меня… вдруг слезы подкатывает к горлу. Нет, я не буду плакать, нет. Давно уже все пережито. И этот мужчина – чужой. Не просто по факту разлуки. Я не чувствую его своим больше, хотя когда-то казалось, босиком за ним пойду. Потом оказалось – комфорт мне дороже. Босиком больно.
- Как назвали?
Ярослав задумался.
- Никак… никак не назвали. Ты позовёшь Илью? Я на минуту и домой поеду… дела.
У нас тоже были дела когда-то. Кроватка, которую Ярослав тащил по лестнице, так как в тесный лифт она отказывалась влезать даже в разобранном виде. Как потом собирали её, теряя детали. Как привезли домой Илью. Вот он кричал! В жизни бы не подумала, что такое мелкое создание может так громко верещать. И вдруг горько стало от мысли, что Ярослав проходит через эти приятные хлопоты, а я больше не пройду. Сознательно. Я решила больше не выходить замуж, не рожать детей. У меня есть Илья, интересная работа. Мне этого хватит для счастья. Должно хватить.