Бывшие одноклассники. Училка для миллиардера - стр. 17

Идёт вперёд, в следующий зал. Не оглядывается, находясь в полной уверенности, что я следую за ним.

А я следую.

В этой части планетария царит дух первооткрывателей. Вдоль стен установлены капсулы и модули, уменьшенные копии реальных кораблей, бороздивших космос. Здесь темно, освещение приглушённое, и только отдельные экспозиции подсвечены холодным неоновым светом.

В углу под стеклом лежит подлинный лоскут ткани с теплозащитного покрытия спускаемого аппарата – обугленный, потрёпанный, но вернувшийся домой.

– И всё же, – останавливаюсь у макета шаттла. – Почему ты против брака?

Лицо Яна отражается рядом с моим в стекле витрины.

– Я не против брака, – его глаза смело встречают мои. – Я против любого рода зависимостей. А зависимость от человека – самая жуткая из всех.

– У нас у всех есть зависимости, это нормально.

Ян ухмыляется.

– О да, готов поспорить, ты жить не можешь без своей коллекции… Хм, марок? Красивых пуговиц? Или, может, фигурок китайских котиков, которые машут лапками?

Прикрываю ладонью рот в притворном возмущении.

– По-твоему, я настолько скучная?

– Естественно. Скажи ещё, что я не прав.

Выдерживаю драматичную паузу.

– Не прав. Я коллекционирую билеты из кино и музеев.

Ян хохочет.

– Боже, Иванова, да ты самый скучный и предсказуемый человек в мире!

– Ну прости, что не собираю черепа редких птиц! – Отворачиваюсь. Но чувствую на себе его пристальный, внимательный взгляд. – Как ты вообще устроил всё это с пожарной сигнализацией?

– Планетарий принадлежит моему другу.

– И он согласился лишиться прибыли за целый выходной день ради твоей прихоти?

Ян делает неопределённый жест.

– Ну, предположим, прибыли он не лишился.

– Во сколько же тебе обошёлся сегодняшний урок? – Взлетают шокировано мои брови.

– Не дороже денег. Деньги вообще ничего не стоят, если на них нельзя купить эмоции, – улыбка Яна меркнет. – Вот ты, Иванова, испытываешь сейчас эмоции?

Эмоции.

Испытываю ли я их? О, определённо!

Но совсем не те, что мне хотелось бы.

Игнорируя последний вопрос, ухожу вглубь зала, надеясь что физическая дистанция поможет разорвать и этот ненужный ментальный контакт, который между нами установился.

Останавливаюсь у макета «Аполлона-11», с преувеличенным интересом всматриваюсь в маленькую фигурку космонавта, шагающего по серой, пыльной поверхности Луны.

Становится очень тихо – шагов Яна тоже больше не слышно.

Оглядываюсь.

Он сидит на скамье напротив экспозиции высадки на Луну. Спина прямая, руки сложены на коленях, а взгляд устремлён куда-то в пустоту. Над ним – огромный экран, на котором вращается Земля, такая родная, но такая далёкая. И Ян – словно астронавт, застывший в одиночестве среди безграничного космоса.

Вокруг него – холодная тьма, безвоздушное пространство.

Никого рядом.

И в этот момент он кажется мне самым одиноким человеком во всей Вселенной.

– Ян, я думаю, что… – Договорить не успеваю. В моей сумочке звенит будильник.

– Ты думаешь, что наше занятие подошло к концу?

– Похоже на то.

– Домашнее задание будет?

– Да, нужно… Нужно выучить стихотворение. На этот раз выбери что-то без призывов к защите революционных идеалов.

– Понял, – усмехается Ян, но взгляд его остаётся странно-печальным. – Выход сама найдёшь?

– Найду.

– Да, кстати. Это тебе, – лезет во внутренний карман пиджака, достаёт билет в планетарий, вкладывает в мою ладонь. – Для коллекции. До субботы, Иванова.