Бывшие. (Не)нужная наследница для миллиардера - стр. 8

– Эспрессо с одной порцией сахара и латте на безлактозном молоке без сахара, – диктует блондинка, а я не удерживаюсь и бросаю взгляд в сторону Глеба.

«Значит, все-таки эспрессо до сих пор» – хмыкаю про себя. А пассаж про изменившиеся со временем вкусы наверняка был нужен для того, чтобы уязвить меня. Арсеньев явно считает меня последней предательницей, но какое мне, в сущности, дело до его невысокого мнения обо мне? Тот, кто способен на измену, вообще не вправе судить!

Беру себя в руки и делаю этой парочке лучший кофе, на который только способна. До миллиметра выверяю каждое движение и до доли секунды – время на каждую операцию. По одному исходящему от напитков запаху чувствую, что они получились выше всяких похвал. Передаю заказ Глебовой принцессе и все-таки сбегаю в подсобку. На большее взвинченных нервов не хватает.

Умываюсь снова, а потом сажусь на стул, прикрываю глаза и проваливаюсь в темноту. Вязкую, тягучую, как смола, но спасительную. Потому что в ней нет места Арсеньеву, его новой пассии и нашей истории, там сплошная вселенская усталость и скорбь.

Когда минут через пятнадцать за мной заходит Настя, я практически уже в порядке, но напрягаюсь невольно. Вдруг этим двоим взбредет в голову добавки попросить?

– Ты как? – интересуется она заботливо, а в ее больших глазах сверкает тысячами ватт жгучее любопытство. И я не могу винить напарницу в этом, все же наш с Глебом разговор был слишком занимателен для посторонних ушей.

– Жуть! – отвечаю правдиво и качаю головой.

– Они уже ушли, можешь выходить, – говорит Настя, так и не задав ни единого вопроса. И из-за этого теплое чувство благодарности разливается у меня в груди.

– У меня с Глебом Максимовичем некрасивая история в прошлом, – решаю хоть как-то утолить любопытство напарницы. – И тут выясняется, что наша кофейня принадлежит ему, представляешь? – хихикаю нервно, проводя рукой по лбу.

Ну и денек! Я конечно не ждала от первого дня на работе халявы, но и подобного уж точно никак не ожидала!

Время до вечера проходит в суете, но все же спокойно. Мы с Настей трудимся как пчелки на благо Арсеньева и его принцессы, раздаем заказы, пополняем витрину, ведем учет и заказываем позиции, которые подходят к концу.

Пару раз мне приходится сцеживать молоко, потому что грудь просто распирает. Она становится каменной и начинает гореть. Так что я уединяюсь и наполняю специальные пакеты, которые потом кладу в холодильник. Будет чем завтра Викусю кормить. Она у меня уже ест и твердую пищу, но все еще любит мамино молочко. Да и педиатр говорит, что кормить нужно до года, а лучше – до двух.

– Фух, поверить не могу, что этот день наконец-то закончился! – весело говорю Насте, когда мы вместе запираем дверь кофейни.

Летний вечерний воздух приятно холодит открытые участки кожи, наполняет легкие, и кажется, что вся эта жизнь прекрасна, а за углом непременно ждет что-то чудесное. Сиюминутное ощущение, конечно, но мне становится легче. Да и мысль о том, что скоро увижусь со своей булочкой, окрыляет. Так непривычно быть вдали от нее! Ведь я с самого ее рождения привыкла, что мы постоянно вместе.

Прощаюсь с напарницей и бегу к себе. Благо идти всего минут пятнадцать. Залетаю домой и подхватываю на руки свою кроху. Зацеловываю сладкие щечки, утыкаюсь носом в бархатные волосики, вдыхаю их теплый запах, от которого в душе разгорается мое личное солнце, а сердце распирает грудную клетку.