Бывшие - стр. 6
– Простите, – севшим голосом обращаюсь к нему и все же делаю шаг в сторону, разрывая эти странные объятия.
– Ничего страшного, – усмешка отображается на его тонких губах. – Трэвис, когда ты говорил, что у тебя есть крошка – дочь, то я представлял себе маленькое чудо, но никак не невесту.
– Ну, она навсегда такой будет в моих глазах, так что я не лгал, – смеется папа и распахивает свои объятия, куда я тут же стремлюсь попасть. И там же надеюсь укрыться от пробирающего до мурашек взгляда синих глаз напротив. – Кристи, познакомься с моим партнером по бизнесу. Кайл Бэкк.
– Очень приятно, – он ограничивается лишь кивком головы и прячет руки в карманы. – Кристи.
– Кристина, – автоматически поправляю его. Не люблю, когда сокращенным именем пользуются незнакомые люди. Оно только для папы и близких друзей из кампуса. И точка.
– Как скажешь. – Вновь легкая и едва заметная улыбка скользит на его губах, когда он оборачивается к моей матери. – Я бы не отказался от раннее предложенного чая, Лили.
А я бы не отказалась от того, чтобы он поскорее покинул дом. Потому что чувствую себя неловко в его присутствии и это мне катастрофически не нравилось. Да и мое первое впечатление о человеке редко когда было ошибочным. Я всем нутром чувствовала, что за этой холеностью и манерностью скрывается что-то иное. Что-то дикое. Что-то подавляющее.
Глава 3 «Сейчас»
Глава написана под трек «Свет простых фонарей»
– Как ты думаешь, это можно считать некой линией или точкой отсчета, после которой твоя жизнь изменилась? – Голос Джона мягко врывается в воспоминания.
– Определенно,– киваю головой, соглашаясь с ним, – в тот момент в моей голове прозвенел едва уловимый первый звоночек.
– И ты, конечно же, ослушалась? Почему?
– Наверно, от большого ума и такого же самомнения. Знаешь, в двадцать всегда кажется, что ты умнее и взрослее, чем есть на самом деле. – Встаю с кресла, чтобы размять затекшие ноги.
Ненавижу долго находиться в одном положении. Ведь, как известно, движение – жизнь. Прохаживаюсь по уже давным-давно заученному маршруту: кресло-стол – стены с грамотами – окно. И лишь на мгновение притормаживаю у зеркала, которое нелепо втиснуто между рамками, с сертификатами и прочей лабудой, подтверждающей, что Джон все же первоклассный спец. Оттуда на меня смотрит миловидная девушка, к внешности которой я до сих пор привыкаю. Некогда длинные темные волосы обрезаны и выкрашены в блонд. Но больше отращивать до прежней длины не хочется, особенно когда помнишь, как больно тянут за них, протаскивая твое тело по паркету. Немного туши на ресницах и много боли в глазах. Но ее почти не видно, если не всматриваться. Быть может, дело в самообладании. А может и в линзах, так как зрение качественно ухудшилось. Такое бывает, когда тебя не раз прикладывают головой об разные предметы. Губы под слоем нюдового оттенка помады смотрятся просто и не вызывающе. Еле отучила себя от привычки искусывать их до крови, а затем мучиться от незаживающих корок.
Куколка, в общем, придраться не к чему. Вот только за такой банальной и красивой оберткой пряталась душа, исполосованная уродливыми шрамами. И только в этом кабинете, моя маска трескается и все это проглядывается сквозь огромные зазоры. А может быть, это я просто устала все скрывать.