Бытие техники и сингулярность - стр. 50
В техническом качестве человека можно рассматривать как переходную ступень между многочисленными природными «машинами» (которые при всей своей сложности лишены саморефлексии) и самым простейшим механизмом, рычагом, действие которого уже досконально изучено. При этом человек обеспечивает «машинный статус» того же рычага: без человеческого сознания и умения это всего лишь палка, лежащая под камнем. Но это обеспечение остается монопольным лишь до тех пор, пока человеческое сознание остается единственным рефлексирующим.
Приведенное выше определение дает максимально широкий охват техники. Фактически любая осмысленная (хотя бы на уровне самых внешних причинно-следственных связей) система, которую создает человек или которая формулируется программой, пусть и созданной человеком, уже может считаться техникой. Но как тогда различать технику и медицину, технику и искусство, технику и юриспруденцию? Ведь картина или статуя так же отрефлексированы человеком в процессе их создания, но ее воздействие качественно отличается от воздействия молотка.
Попытки разделить искусство и технику, опираясь лишь на внешние признаки – малопродуктивны. Например, В. И. Гнатюк так проводит эту грань: «В настоящее время мы понимаем, что основным атрибутом технического изделия выступает конструкторско-технологическая документация, на основе которой данное изделие тиражируется (своего рода технический генотип). Если говорить о современности, то из всех статуй, которые мы можем увидеть вокруг себя, к техническим изделиям относятся только те, которые выпускаются промышленностью на основе определенной документации. Те же статуи, которые выполнены в единственном экземпляре скульпторами, к технике не имеют никакого отношения, это произведения искусства» [49].
Понятно, что наличие документа критерием не является: можно представить себе ремесленника, который производит однотипные поделки, продает их как сувениры, и легко обходится безо всякой документации. Сам В. И. Гнатюк в той же статье указывает, что отражение лишь в сознании человека технических изделий есть первый этап развития техники, потом рефлексия приобретает вид специализированных записей и чертежей. Но такое разделение все равно остается слабым – слишком много не подпадающих под него частных случаев[13]. Такое большое число исключений возникает из-за того; что фундаментальное определение В. И. Гнатюк пытается обосновать не столь же фундаментальными свойствами техники; но особенностями оформления документации – явлением куда более узким; чем рефлексия.
Однако сама ошибочность такого разделения показывает путь к критерию различия искусства и техники. К уточнению самого понятия техника.
Если мы признаем технику способом существования искусственных отрефлексированных систем; то какова форма проявления этого способа; его видимая сторона?
Чтобы существовать; техника должна изменять окружающий мир. Это не может быть чисто утилитарное изменение (в смысле удовлетворения человеческих потребностей); это не может быть чисто механическое или чисто химическое воздействие – какую бы форму ограничения мы ни избрали; она будет узкой. Если говорить о предельно общем характере воздействия; то можно сказать; что необходимо обеспечивать тождество той информации; которая есть рефлексия техники и рефлексируемой системы; в применении к человеку это можно назвать тождеством бытия и мышления. Но как постижение истины в историческом масштабе неотделимо от практики; так и для техники необходимость деятельности по собственному сохранению приводит к необходимости обретения истины. Это то самое «раскрытие потаенности»; о котором рассуждал М. Хайдеггер. Но раскрытие это не может быть отстраненным; сделанным в отрыве от техники; от цивилизации. В частностях сколько угодно; но в целом – нет. Это тождество бытия и рефлексии может обеспечивать существование техники лишь