Бытие техники и сингулярность - стр. 40
Потому в истории отмечен неисчислимый вал выскочек-самозванцев, религиозных лидеров, вождей, популистов, которые получают власть за счет скачка в системности. Там где был неустойчивый конгломерат территорий, стихийный рынок, разнообразие стандартов, вдруг появляется некая определенность.
Но в тот момент, когда навязываемая система управления превышает скачок в организованности, когда субъект сталкивается с проблемами, которые не может адекватно воспринимать и решать, – лидеры будто исчезают.
Биография Наполеона здесь лучший пример. Человек, который закончил Великую французскую революцию и подчинил себя большую часть «старой Европы», столкнулся с невозможностью сконструировать устойчивую экономику для созданной им «сверхдержавы». А как управленец он не сумел единолично разобраться в тонкостях создания паровых машин. Как итог – тупик развития, в который уперлась французская империя. Экономический кризис 1811 года подтолкнул Бонапарта к новой войне [211]. А в 1813-м Наполеон уже просто объект, и весь его полководческий талант не может противостоять объединенному натиску Европы.
Как это явление проецируется на технику?
Крушение миллионов амбициозных проектов, распад больших социальных и бизнес-структур. Попытки создать контуры управления там, где система не готова превратиться в мегамашину и остается буквально «кипящим котлом», наполненным антагонистическими противоречиями. В результате коммуникация присутствует – люди могут сообщать свою точку зрения, но управление отсутствует.
Например, попытка навязать единые стандарты отрасли там, где эти стандарты еще не могут быть критическим преимуществом. В условиях ремесленного производства сотни раз устанавливали стандарты на разные товары. И львиная доля этих попыток окончилась профанацией или существовала в границах одного города.
Или, к примеру, попытки создать систему коммуникаций при недостаточном грузовом потоке. Попытки создания города при недостаточном населении. Да, возможно замыкание эффекта обратной связи: стоило проложить Транссиб, и поток грузов возник там, где раньше только охотники бегали. Равно как поучительна история становления города вокруг стройки большого собора[8]. Но такой эффект может возникнуть, если имеются предпосылки: люди, рынки, религии.
В «пространстве прогнозирования» переход от чистого объекта к такому же чистому, беспримесному субъекту идет через настоящий веер, павлиний хвост вариантов, через массу промежуточных стадий, когда окружающий мир еще не целиком превратился в объект, и в каких-то проявлениях – определяющая сила, субъект. Да и сам прогнозирующий субъект не целиком владеет собственным мышлением.
Другие субъекты могут воздействовать в самом широком спектре – от случайного пересечения, которое почти неотделимо от статистической погрешности, до практически полного управления, когда лишь необходимость подтверждения чужих советов не дает превратиться в простой исполнительный механизм.
Отстраненное прогнозирование, когда специалист не может повлиять на процессы, соответствует термину «футуролог», в то время как деятельно участвующий в процессе определения будущего автор – это «прогностик». Еще Платон столкнулся с проблемами, когда вообразил себя большим носителем субъектности, чем полагалось заезжему философу – тиран Дионисий продал хитрого «прогностика» в рабство.