Была ли полезна тебе жизнь? - стр. 32
– За что, что происходит?! – только это сейчас крутилось в моей голове.
Сегодня был праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, который я планировал встретить радостно, в монастыре. Господь уготовил другой путь и встречу с иным настроением и мыслями.
Тюрьма не исправляет человека как исправительное учреждение, она его пытается подавить как личность. Заставляет страдать через лишения привычного образа жизни, нормальных бытовых условий, уважительным отношением со стороны режима. Твоя вина ещё не доказана, но ты уже изгой общества с клеймом преступника. Ты должен страдать, быть униженным! Этот отпечаток липкой грязи ложится и на твоих близких людей, пачкая чистых, ни в чём не виноватых, подставляя под незаслуженные обвинения, осуждения и домыслы.
Вижу надвигающуюся беду в своем сердце. Не скрытая злость на Бога, в словах: «Где Он, его милость и любовь ко мне». Так бывает в обиде: начиная роптать, проверяешь остатки веры у себя. Вот она, пропасть твоего маловерия. Ещё вчера ты верил, ждал помощи и утешения, сегодня ты можешь потерять веру и себя в ней. Как долго ты шёл по этому пути распада, в какой момент появилась претензия к Нему?
– Ну, где же Ты, мой Бог? Мне плохо!
Я почти был счастлив, от этих малых удобств
Ночь после суда была без сна, мысли не давали покоя. Болела спина, неудобная для меня поездка откликнулась ноющей болью в моей не самой здоровой спине. В камере холод, доски жгут мои кости своей жесткостью, я третьи сутки не раздеваюсь, сплю одетый, тело просит чистоты. Один, жду сокамерника, тяготит одиночество и раздирают душу тягостные мысли. Сигарет нет. Всё плохо. Разбудило меня лязганье открывающейся двери. Это проверка.
– Встать! – с ходу начал орать краснолицый прапорщик, который в первый день меня принимал в ИВС.
– Почему не встаёте и отказались от еды? – офицер говорил со мной, не заходя в камеру.
Только сейчас я понял, что мою спину заклинило, и острая боль не даёт мне возможности встать с нар.
– У меня болит спина, встать не могу, – проговорил я, понимая, что доверия к моим словам у них не будет.
– Слышишь ты, кусок дерьма, вставай, пока тебя я за ноги не стащил на пол, – заорал прапорщик.
– Ты, мне завязывай играться, тебя жизни научат быстро, это тебе не дома, – не прекращал краснолицый.
– Пусть лежит, досмотри его так, – сказал офицер и ушёл.
Прапорщик рылся в моих вещах, постели, бурча как старая бабка, немного поубавив свой тон в мою сторону.
Я проспал завтрак, не услышал, может его не принесли?
Что делать со спиной, с этой болью в таких условиях я не знал. Дома, три дня минимум, уколы и мази. Чуть позже упражнения на профилакторе, который я приобрел много лет назад. Он меня спасал всегда. Но здесь? Две межпозвоночные грыжи и протрузия поясничного отдела позвоночника дали о себе знать в самый неподходящий момент. Я пытался встать, так как утренняя нужда толкала меня к этому.
Не получилось, больно, надо пытаться встать и расходиться, рассуждал я, пытаясь делать скручивающие упражнения на кровати.
Дверь снова открылась и мне сказали идти в кабинет.
– Кто там пришёл? – спросил я.
– Следователь ждёт, – ответил постовой.
Я понимал, что отлежаться мне не дадут, прилагая усилия в борьбе с болью, попытался встать.