Была ли полезна тебе жизнь? - стр. 31
Прокурор поддержал доводы, изложенные в постановлении частично, и указал, что, по его мнению, надлежащее процессуальное поведение подозреваемого может быть обеспечено мерой пресечения в виде домашнего ареста.
Защитник в судебном заседании просила избрать в отношении меня меру пресечения – подписку о невыезде и надлежащем поведении, мотивируя, что оснований для заключения под стражу не имеется. Кроме того, она заявила ходатайство о продлении срока задержания для предоставления дополнительных материалов, характеризующих личность, так как прошло только двое суток, и это период выходных дней.
Судья вышел для принятия решения. Следователь вышел следом за судьёй. Прокурор был занят своим телефоном.
– Вас отправят под домашний арест, у меня не было времени собрать справки о семье, работе, болезни ребёнка. Они спешат, делают всё в выходной день. Это против нормы, возможно, и отложат на сутки, мы тогда успеем всё собрать. Прокурор лоялен, это хорошо. На вас ничего нет, точно, – повернувшись ко мне, сказала мой защитник.
Вернулся следователь с явно довольным видом. Судья зашёл в зал, все встали.
– Его не было пару минут, значит, постановление написано заранее, – сказала мне защитник.
– Суд постановил: «Избирая суровую меру пресечения, суд установил, что подозреваемый подозревается в совершении тяжкого преступления коррупционной направленности, посягающие на основы государства и наказание в виде лишения свободы до десяти лет. Медицинских документов, характеризующих материалов, справок суду защитой не представлено. В удовлетворении ходатайства защитника о продлении срока задержания – отказать. В удовлетворении ходатайства подозреваемого и защитника о мере пресечения: подписка о невыезде и надлежащем поведении – отказать. Ходатайство следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу подозреваемого – удовлетворить. Избрать в отношении подозреваемого Мерцалова Виктора Валерьевича меру пресечения под стражу сроком на два месяца», – закончив ещё несколькими фразами, судья спешно вышел.
Следом вышел прокурор, сказав следователю, что он будет писать протест. Следователь улыбался и чувствовал свою победу и превосходство в этой ситуации.
– Андрей Геннадьевич, вы же мне говорили, что у нас будет время для подготовки к суду, сегодня выходной, зачем же так, – спешно говорила мой защитник выходящему из-за стола следователю.
Он, не обращая на неё внимания, не отводил взгляда от меня, шёл к выходу. Это была его победа, он всем видом показывал своё превосходство над ситуацией. Мелкая пакость от него загоняла меня на долгое время под арест. Чувство справедливости и правды стали у меня угасать мгновенно.
– Я завтра буду у вас, будем писать апелляцию, так дело не пойдёт. Мы показания не даём, у вас есть Конституционное право по пятьдесят первой статье не свидетельствовать против себя и своих близких, без меня на допросы и разговоры со следователем не соглашаться, – сказала мне Неля и её попросили тут же отойти от клетки, надевая на меня наручники.
Я уезжал, опять увидев своих родных у выезда из суда. Моя жена пытливым взглядом выискивала меня в окне машины, на её лице были слёзы. Я знал, что принёс ей новую боль и страх. Зять стоял рядом, дочь обнимала свою маму. Только меня уже не было рядом. Они казались мне оставленными и одинокими, я понимал их растерянность после сегодняшнего решения суда. Они ждали меня, веря в справедливость и мою невиновность. На душе было тягостно и противно.