Бутлегер - стр. 8
Воспоминания резко оборвались, отозвавшись в голове очередным приступом боли. Я на эту боль уже не обращал внимание. Хрен с ним, пусть болит что угодно и где угодно, тут проблема похуже нарисовалась. Потому что я, в некотором роде… совсем не я?
– Джованни. Джонни…
Имя, которое сам же и произнёс вслух, эхом прозвучало в сознании. Моё имя? Нет… Имя тела. Тела этого тощего парнишки, в котором я, Макс Соколов, теперь нахожусь.
– Джонни… – прошептал онемевшими губами, а потом не выдержал и тихо рассмеялся.
Похоже, именно так люди и сходят с ума. А что? Может, меня слишком сильно били по голове. Кстати, она реально болит, просто жесть как. Теперь сижу в каком-то деревянном ящике и на полном серьезе вспоминаю побег из сицилийского городишки, считая при этом себя каким-то сраным Джованни.
Смеялся я недолго. Буквально минуту. Потому что потом пришла следующая мысль. Даже не мысль, знание. Сейчас – 1925 год. Причём я был уверен в этом на сто процентов. Я просто это знал!
И еще я знал, что нахожусь в трюме корабля, везущего отчаявшихся в «землю обетованную», в страну, которая должна изменить нашу жизнь.
Все. На этом воспоминания чертового Джованни заканчивались. Учитывая, насколько сильно болит башка, думаю, его тоже били. Не один раз. Наверное, поэтому мысли пацана в моей голове какие-то рваные, кусочные.
Я попытался вдохнуть побольше воздуха. Мне просто жизненно необходимо было подышать. Глубоко. Абсурдность происходящего грозила просто-напросто взорвать мой мозг.
Но воздух снова обжёг лёгкие смрадом. Меня чуть вырвало.
Как такое может быть?! Почему?!
Вопросы метались, как пойманные под стеклянный стакан мухи. Я помнил падение, удар, зелёный свет… и всё. А теперь – это. Чужое тело. Чужое время. Чужая жизнь, которую я даже не могу осознать полностью. Просто какие-то обрывки.
Где-то совсем рядом раздался стон, перешедший в приступ кашля. Потом ещё один, но уже с другой стороны. Похоже, у меня имелись соседи.
За стенкой моего «ящика» кто-то забормотал на незнакомом языке – гортанном, певучем. Я прислушался. Итальянский? Вроде бы да. А потом вдруг понял, что совершенно непонятные слова начинают медленно проникать в мою голову. Они начинают звучать как нечто привычное. То есть… Две минуты и – вуаля! Оказывается я великолепно знаю итальянский язык! По крайней мере теперь.
– А… Ну да… – Я тихонько качнул головой, недоумевая с того, что отношусь ко всему происходящему слишком спокойно. – Джованни… Сицилия. Ясное дело, мне знаком итальянский… Потому что я, сука, сам итальянец!
Еще один нервный смешок вырвался из моего рта. Я зажмурился, пытаясь собрать мысли в кучу.
Дядя Винни. Винченцо Скализе. Родной брат отца. Он уехал из дома давным-давно и сейчас вроде должен жить в Нью-Йорке. Более того, мать Джованни неоднократно говорила, что дядя Винни связался не с теми людьми. Мафия…
Мать… Она родом не с Сицилии. Она – неаполитанка. Для нее Сицилия так и осталась чужой, непонятой. Она никогда не одобряла систему сицилийской «семейственности».
Получается, пацан решил смыться в Америку, разыскать там родственника и поменять свою жизнь к лучшему…Если сейчас 1925 год, то, в принципе, у него были все шансы. Главное – не тупить. Америка, сухой закон, разгул мафии…и дядя Винченцо, в котором сопляк был уверен на сто процентов.