Бутлегер. Книга вторая - стр. 6
Седовласый замолчал и в комнате снова повисла тишина. Теперь присутствующие мафиози, и даже их охранники, не просто пялились в мою сторону, они буквально всем телом подались вперед, напряжённо ожидая ответа.
А я как бы, еще сам не знал, каким будет этот ответ. О дяде Винни в свете того, насколько моя жизнь с первых дней пребывания в Нью-Йорке была насыщенной, я немного подзабыл. Отложил это дело в сторону, тем более, что фамилия Скализе, произнесенная вслух, вызывала у людей странную реакцию. И вдруг, именно сейчас, именно здесь всплывает имя дядюшки Винни.
Отсюда возникает логичный вопрос… Как мне лучше всего поступить? Признаваться в родстве или нет? Потому что я вообще пока не могу понять, хорошо ли быть племянником Винченцо Скализе? Или это усугубит мою и без того непростую ситуацию?
Чтоб не выглядеть идиотом, который стоит и пялится на мафиозных боссов, я опустил голову и покачал ею, словно недоумевал с того, что происходит в кабинете. Как будто сильно удивлялся. Чему? Да черт его знает. Пусть теперь сидят и думают, что именно меня впечатлило. По сути, просто тянул время, лихорадочно осмысляя, какую линию поведения выбрать.
Получается, этот седой гангстер все же не «consiglieri», он сам – дон, но из семьи, которая держит два города за пределами Нью-Йорка. То есть, совсем уж нейтральным лицом я бы его не назвал, потому как он явно оказался здесь по приглашению либо Массерии, либо Маранцано.
Я помню, Фредо говорил, что Нью-Йорк на данный момент поделен между несколькими организованными группировками. Если говорить об итальянцах, это – Джо Босс, Сальваторе Маранцано и Сальваторе «Тото» Д'Аквила. Остальные – вольные стрелки, которые сотрудничают с кем-то из «семей». Не считая Фрэнки Йеля, конечно. Тот вообще клал большой и толстый болт на всех. Он сам по себе.
И вот, что любопытно… Этот Гробовщик о Винченцо Скализе говорил с каким-то… уважением что ли. Хотя, очевидно, мой дядюшка точно не босс. Уж эта информация давно была бы мне известна. Среди имен вольных стрелков он тоже не значится. Тогда… Почему все присутствующие здесь гангстеры, трое из которых стоят во главе «семей», так нервничают? А они очевидно нервничают. Только природа их состояния разнится.
Магаддино, к примеру, говорил со мной так, словно надеялся, что я окажусь связан с Винченцо Скализе. Пожалуй, он действительно считал его своим другом.
Маранцано… Этот словно находился в предвкушении. Ждал, когда выстрелит то самое «ружье», которое, согласно заветам Антона Павловича, появилось на сцене еще в первом акте, но заметили его только сейчас.
Массерия… Тут что-то другое. Тут именно нервозность, очень похожая на… на страх, что ли…
И Фредо… Вот ведь хитроумный тип. Он мне вчера сказал: «На встрече будут определенные люди. Они при знакомстве с тобой могут вспомнить одну историю, которую Лучано и Массерия точно мечтают забыть».
То есть рыбак знал, что кому-то моя физиономия может показаться знакомой. Он предвидел этот момент. Получается, старик должен был, как минимум, знать дядю Винни. Вод ведь жук!
Впрочем, с Фредо я разберусь потом. Нужно что-то решать с мафиозными боссами, которые сидят за столом и пялятся на меня, будто из моей головы вот-вот вырастет еще одна, например – оленья.
Отпираться? Сказать, что это совпадение? В принципе, да мало ли кто на кого похож? Не доказуемо.