Бумеры, или Мы и девяностые - стр. 2

Зина села в машину. И тут опять накатило. Она заплакала.

Пока Зина, всхлипывая, рылась в сумке в поисках салфеток, от Валеры прилетело печальное сообщение: «Тошно. Приезжай забрать свои вещи».

И как будто немного отпустило. Почему? Одному Богу известно.

Зина не любила своё имя, потому что считала его неблагозвучным, деревенским. Зато оно нравилось папе.

– Зинаида – дочь Зевса, – объяснял он друзьям. – Так я, стало быть, Зевс. Верно, дочь?

И папа раскатисто смеялся, ероша волосы прильнувшей к нему девчушки.

Папа, папа… Опрометчивая ссора с папиной женой повлекла за собой отдаление отца и дочери. Зина постоянно настраивалась: «Завтра позвоню отцу». Но не могла себя пересилить.

Она вошла в просторную прихожую, бросила сумку на полку дизайнерского стеллажа. Брат был дома, но из-за двери его комнаты не доносилось ни звука. В последнее время он всё делал в наушниках: смотрел фильмы, монтировал клипы, играл на электрогитаре. Зина отстояла своё право на тишину.

Приняв душ, она ушла в свою комнату и включила телевизор. Ничего не хотелось. Будущее представлялось свинцовым и зловещим, как предгрозовое небо. Она пыталась ещё до ухода из фирмы найти новую работу, но безрезультатно. Да и куда устроишься? Искусствовед – специальность «ни о чём», а она – ненужная на рынке труда, начитанная, культурно развитая, разносторонняя барышня. Перезрелая выпускница института благородных девиц.

Ладно, если будет совсем тяжко, Миша что-нибудь придумает. Она ведь не одна, у неё любимый есть. И с карьерой у Миши полный порядок.

Но почему об этом – казалось, главном в жизни – ей приходится себе напоминать?

Зина забралась в кресло, укрыла ноги пледом.

И нахлынули воспоминания…

«Эпоха Валеры» началась в девяностые. Семнадцать лет назад. На четвёртом курсе Зина пришла работать в крупную страховую фирму. С нею были её парень и лучшая подруга.

Фирма направила ребят на курсы переподготовки. Обучение было платное, но недорогое – рассчитаться хватило накопленной стипендии.

Зина полдня проводила в университете, потом три часа – на занятиях в фирме. Вечер заставал её с компанией таких же будущих страхователей в кафе офисного здания. В тот период жизнь была головокружительной, неслась в бешеном ритме и представлялась бесконечной дорогой с многообразными ответвлениями на выбор.

Однажды Зина уснула на вечерних занятиях. В аудитории уже не раз сменился преподаватель; подруга, многократно толкавшая Зину локтем в бок, отстала от неё. Зина проснулась от того, что в спящее сознание вторгся новый голос – нерезкий, вкрадчивый, но странным образом побуждавший прислушиваться. Властный, доминантный голос.

Впоследствии она узнала: обладатель голоса был профессиональным переговорщиком, служил в горячих точках и участвовал в предотвращении терактов в мирных городах.

Зина открыла глаза. Спать резко расхотелось. Она посмотрела на говорившего. Это был невысокий мужчина возрастом за сорок, ничем особенным не выделявшийся. Пепельные волосы, подстриженные ёжиком. Серый костюм, надетый поверх такой же серой водолазки (потом оказалось, что он ненавидит галстуки), ни о чём не говорил студентке, прежде не видавшей коллекций Nina Ricci. Но, когда Зина встретила синий пронзительный взгляд, ей стало не по себе. Глаза мужчины словно сверлили её. «А вдруг он способен читать мысли», – некстати подумала она…