Бумеры, или Мы и девяностые - стр. 13

Проснулась, слава Богу, у себя дома. Солнце пробивалось в щель между занавесками. Родители были на работе, братик – в школе. Зина встала, мрачно усмехнулась безрадостной физиономии в зеркале с чёрными кругами вокруг глаз. Отправила себя в душ. Зачем-то накрасилась, надела новые брюки стрейч и свою любимую блузку, хотя в университет не собиралась. Как чувствовала…

Не успела Зина допить чашку кофе, как в дверь позвонили. Подошла к глазку, вытирая мокрые волосы. Взглянула – и остолбенела.

Она долго не могла справиться с замком.

Валера стоял у порога на коленях. В руках у него был букет – перевитые золотой лентой чёрные розы. Зина никогда раньше таких не видела.

– Прости, – проговорил он, вползая в прихожую, отбрасывая букет и обнимая её ноги, – умоляю, прости меня. Я не могу без тебя. Ты – единственное, что мне дорого в мире, где все продают друг друга, где ничего не стоит человеческая жизнь. Ты – чистая, открытая, талантливая девушка. Почему я не встретил тебя десять лет назад? Тогда ещё можно было остановиться, можно было всё переиграть. Тогда у меня был бы шанс…

– Десять лет назад мне было одиннадцать, – машинально отозвалась она, чувствуя, что сейчас разревётся.

К чему этот спектакль? Неужели ему самому не смешно?

Валера поднял на неё тёмные от боли глаза. По его небритым щекам текли взаправдашние слёзы…

Разумеется, тогда она не ушла. Карусель продолжала вертеться.

Воспоминания приходили нелинейно. Она вновь перескочила в тот период, когда жила – вернее, доживала – с Костей.

В конце 1999-го у двенадцатилетнего брата Саши обнаружили мозговую опухоль. Состояние мальчика быстро ухудшалось, требовалась дорогая операция. Мама поседела буквально за ночь.

Несчастье послужило для Зины формальным поводом порвать с незадачливым психологом и вернуться в родительский дом. Процедуру развода облегчило отсутствие штампа в паспорте. То есть штамп имелся, но в качестве мужа там был вписан сиделец Игорь. При чём тут какой-то Костя?

Саша лежал в онкологической больнице. Мама находилась там же. Ночевала в коридоре. Сначала маму выпроваживали, потом оставили в покое, даже позволили поставить раскладушку в палате сына.

Средства, собранные на лечение, заканчивались. На операцию же и вовсе не было денег. Отец, ещё более немногословный, чем обычно, занимался продажей загородного дома и машины. Возможно, вырученной суммы хватило бы, но покупатели не бежали сломя голову, а деньги нужны были срочно. По словам докторов, счёт шёл на дни.

Зина провела ночь в раздумьях, а наутро надела единственные целые колготки и красное платье, уложила волосы и отправилась к Валере.

Она знала, где находится его новый офис, поскольку недавно видела Валеру по телевизору. Он открыл собственную фирму, специализировавшуюся на организации деловых переговоров. Немыслимое, казалось, занятие в период кризиса. Однако Валерин бизнес, как ни странно, удержался на плаву.

В кабинет бывшего любовника Зина вломилась без приглашения и записи. При виде Зины Валера поднялся из-за своего рабочего стола, ошеломлённо глядя на неё.

– Оставьте нас на десять минут, – велел он, как только к нему вернулся дар речи.

Присутствовавшие в кабинете мужчина и две женщины поспешно вышли.

Зина моментально забыла, как обдумывала план охмурения и какие слова подбирала, чтобы попросить денег.