Бумажный зверинец (сборник) - стр. 51
– Посмотрим, что я смогу рассказать тебе, выведя другие иероглифы из слова «баран».
– Первый раз, когда я попробовал это тушеное блюдо, я учил юриспруденцию в Бостоне. Мы с моим другом были соседями по комнате. У нас не было денег, поэтому мы питались только хлебом и водой. Но однажды наш хозяин квартиры, владевший также рестораном в китайском квартале, пожалел нас. Он дал нам немного тухлой рыбы и ошметков баранины, которые собирался выкинуть. Я знал, как правильно потушить рыбу, а мой друг, который был родом из Маньчжурии, знал, как приготовить монгольскую баранину.
– Я подумал, что если иероглиф «пикантный» состоит из «рыбы» и «баранины», то, может, если мы объединим эти два блюда, получится довольно неплохо. И все сработало! Мне кажется, что потом я уже не был так счастлив, как тогда. Литеромантия оказалась полезной и в кулинарии! – Мистер Кан захихикал, как дитя.
Затем его лицо стало серьезным.
– В 1931 году Япония вторглась в Маньчжурию, и мой друг уехал из Америки защищать свой дом. Я слышал, что он стал партизаном-коммунистом, сражался с японцами, и те убили его годом позже.
Мистер Кан сделал глоток. Его руки дрожали.
– Я был трусом. У меня была работа и комфортная жизнь в Америке. Я пребывал в безопасности, и мне не хотелось идти на войну. Я придумывал какие-то оправдания, говорил себе, что как юрист могу оказаться гораздо полезнее после войны.
Однако Япония не удовлетворилась Маньчжурией. Через несколько лет она завоевала остальной Китай, и однажды я проснулся и узнал, что мой родной город захвачен, – и я перестал получать письма от своей семьи. Я все ждал и ждал, пытаясь уверить себя, что они убежали на юг и все в порядке. Однако в конце концов я получил письмо от моей маленькой сестренки, в котором она рассказывала, что японская армия после взятия города убила всех моих родственников, включая родителей. Моя сестра выжила, притворившись мертвой. Из-за моего страха погибли мои родители.
Я уехал в Китай. Я пошел добровольцем в армию, как только сошел на землю с корабля. Офицера националистов совершенно не интересовало, что я учился в Америке. Китаю требовались люди, которые могли стрелять, а не те, что умели читать и писать, или знавшие закон зазнайки. Мне дали ружье и десять патронов и сказали, что если мне понадобится еще, то нужно снимать патронташи с мертвых тел.
Мистер Кан нарисовал на бумаге другой иероглиф.
– Вот еще один иероглиф, который можно вывести из иероглифа «баран». Он выглядит почти как мэй. Я лишь слегка изменил внизу иероглиф «великий». Узнаешь его?
Лилли вспомнила вчерашние рисунки:
– Это иероглиф огня!
Мистер Кан кивнул:
– Ты очень умная девочка.
– Что, это иероглиф поджаривания баранины над костром?
– Да. Но если «огонь» расположен под другим иероглифом, то, как правило, мы немного меняем его форму, чтобы показать готовку на низком огне. Вот так:
– Изначально запеченная ягнятина была подношением богам, и этот иероглиф као стал означать ягнятину в целом.
– Как жертвенный ягненок?
Мистер Кан кивнул:
– Наверное, так. Нас никто не учил и никто не поддерживал, поэтому у нас было больше поражений, чем побед. Позади шли офицеры с пулеметами, готовые пристрелить тебя, если побежишь с поля боя. Впереди – японцы, идущие в штыковую атаку. Когда я потратил все свои патроны, то пытался взять оставшиеся у моих мертвых товарищей. Я жаждал мести за мою убитую семью, но как можно было отомстить? Я даже не знал, какой из японских солдат их убил.