Булочка для хулигана - стр. 6

– Много чего, Линн, – Карл хватает её за запястья, догадываясь, что она снова собирается уйти. – Во-первых, почему ты перестала со мной разговаривать, во-вторых…

– Стой, Карл, этого достаточно! Потому что с толстухами никто не трахается, представляешь? – Линн толкает его в грудь, сильно, насколько способна.

– Ты…

– …подслушивала? Да? Какая разница, Карл? Ты разбил мне сердце, и твоя помощь сейчас встаёт поперёк горла, заставляет только сильнее тебя ненавидеть. Ты мне неприятен, Карл! От одного твоего лица я хочу блевать, снова и снова, пока не станет легче, – Линн не знает, откуда такие слова возникают в её голове, но с каждым словом Карл становится всё темнее и темнее – они его задевают, и Линн хочется сказать что-то ещё, но она через силу останавливается. – Проваливай! Ну давай, у тебя это здорово получается!

Линн снова пытается толкнуть его. Карл перехватывает её руки в воздухе, задерживая их в ладонях, но почти сразу отпускает и исчезает на лестнице.

Линн бессильно опускается на пол прямо у двери в свою квартиру, с трудом достаёт телефон из толстовки, чтобы позвонить Дереку. Но это лишь секундный порыв. Знает, ему плевать, и он не приедет. Поэтому телефон кладёт обратно, смотрит на створки лифта, пока не засыпает под дверью.

Просыпается Линн в своей постели, укутанная в несколько одеял. Она уже собирается встать с кровати, когда замечает Карла на полу, свернувшегося на ковре. Он спит, подложив кофту под голову. Линн смотрит на него, оставаясь на кровати. Догадывается, что с утра его не будет ни в её комнате, ни в её квартире – так пусть у них будет хотя бы эта ночь. Он не оставил её, не бросил, когда она вылила на него всё скопившиеся. Карл переборол боль и спустился, чтобы проверить, как она. Почему же Линн не в силах отпустить прошлое и поговорить с ним не как ребенок, а как взрослая?

Наутро Карл и правда ушёл, не оставив после себя и следа. Можно было даже подумать, что его и вовсе не было в комнате – ей всё это привиделось. Только Линн не хочет, чтобы это было сном или галлюцинацией, ей очень хочется думать, что рядом с ней был человек, а особенно Карл. Конечно, это не стирает другие его слова и не меняет прошлое, но Линн глупо улыбается в потолок, пока живот не сводит спазм – не мешало бы поесть.

Линн проходит мимо весов, останавливаясь всего на секунду и понимая, что не взвешивалась уже пару суток, но вряд ли скажет, что ей от этого стало хуже. Впервые за долгое время Линн думает: проблема была не в желании похудеть, она пыталась переделать себя, стать другой. Той, у кого не будет ёкать от слов Карла, той, кто сама будет решать, что сказать и кому. И ей пора бы справиться со своими страхами и проблемами. Не то чтобы она готова поговорить с Карлом, но хотя бы понимает – пора остановиться.

Линн делает яичницу, а не ограничивается зерновым хлебцем и водой как обычно. Наливает кофе, намазывает толстым слоем джем на хлеб, оставленный тётей. Это в её квартире последние пару недель живёт Линн. Тётя уехала в длительную командировку, попросив присмотреть за жильём. И Линн порывалась выбросить из холодильника всё лишнее, но забыла. Теперь же с удовольствием надкусывает тост, смакуя почти забытый вкус клубничного джема.

Линн успевает съесть немного яичницы, как раздаётся звонок. Она вцепляется в столешницу и хочет остаться на месте. Но всё же аккуратно встаёт, прижимая руки к животу и чувствуя, как он слегка надулся от еды. Но это вызывает лишь лёгкую улыбку, пока в дверь не начинают стучать.